Мужчина в окне напротив

«Уйду от окна, когда они обниматься начнут, – решила для себя Ира и осталась на диване. – А пока посмотрю».

Но до объятий в этот вечер дело не дошло, все свелось к продолжительной беседе. Сначала разговор между мужчиной и женщиной тек довольно плавно. «Марина» время от времени переменяла позы на диване, то откидывалась назад, то вытягивала длинные ноги, то поджимала их по себя, то красиво закидывала руку на спинку. «Сергей» же все это время сидел, слегка согнувшись, уперев локти в стол и положив подбородок на сплетенные пальцы, и почти не двигался. Затем они словно поменялись ролями, «Марина» замерла на диване, а «Сергей» распрямился, принялся жестикулировать, потом даже встал. Встала и блондинка.

«Эге! Да они, похоже, повздорили!» – догадалась Ирина.

Через некоторое время мужчина и женщина в окне уже стояли друг напротив друга, и даже несмотря не отсутствие звука было совершенно ясно, что они ссорятся. Кончилось дело тем, что блондинка, судя по всему, выкрикнула в лицо мужчине что-то весьма оскорбительное и, подхватив свою шубку, удалилась. Наблюдавшая за ними Ира так прониклась увиденным, что на минуту ей даже показалось, что она слышит обиженный цокот каблучков «Марины». «Сергей» запер за гостьей дверь и вернулся к компьютеру.

Казалось бы, что за дело Ирине до их ссоры? Какую выгоду этот скандал мог принести ей, женщине, которую «Сергей» никогда не видел и о существовании которой даже не подозревал? Да никакой. А вот поди ж ты – на сердце все цвело и пело, точно на даче в мае.

– Не расстраивайся, «Сереж», – ласково проговорила Ира. – Ну ее, эту Марину! Я как чувствовала, что она нехороший человек…

Впрочем, «Сергей» совсем не выглядел расстроенным. Сразу после ухода блондинки он выпустил из ванной свою собачку и весело играл с ней. А Ира смотрела на них и радовалась.

Конечно, она задумывалась о том, что ведет себя странно. Ее любовь – а она действительно чувствовала, что полюбила мужчину в окне напротив, – была по меньшей мере необычна, чтобы не сказать хуже. Хотя, с другой стороны, разве так уж это необычно? Разве не именно такую любовь испытывал, скажем, великий Данте, автор бессмертной «Божественной комедии», к юной Беатриче? Он тоже видел свою прекрасную даму всего несколько раз в жизни, и то издали, встречая случайно на улице или, однажды, на чьем-то свадебном торжестве среди многочисленных гостей, но ему вполне было достаточно этого для того, чтобы создавать в ее честь сонеты, благодаря которым имя его возлюбленной осталось в веках, навсегда сделавшись символом чистоты и возвышенной страсти. Ирина подготовила передачу о Данте и, наверное, впервые за всю историю цикла «Легенды любви» отождествляла себя не с женщиной, а с мужчиной – ее чувство к «Сергею» сильно напоминало ей любовь Данте к Беатриче.

Перечитывая классику, Ирина с удивлением и радостью открывала, как много в художественной литературе описаний любви героев к людям, которых они едва знали. Взять, скажем, Незнакомку Стефана Цвейга[7] – как похожа ее история на историю Иры! Разве что писатель живет не в квартире напротив, а на той же лестничной клетке. А Пушкинская Татьяна? Она ведь тоже полюбила Онегина с первого взгляда, не обменявшись с ним и парой слов! Выходит, то, что случилось с ней, Ириной, не так уж глупо и странно… Наверное, «своего» человека, того, кто предназначен нам судьбой, свою, как говорят, половинку мы нередко сразу выделяем из толпы, интуитивно узнаем при самой первой встрече. И сразу чувствуем, а иногда и твердо знаем – это он или она! – даже если видим впервые. Потом будут другие встречи, разговоры, различные ситуации, в которых мы будем лучше и лучше узнавать своего избранника или избранницу; его или ее образ, возникший в нашем сознании, будет приобретать новые грани и краски – но все это станет лишь подтверждением открытия, сделанного в момент первого озарения.

Ирина сама не знала, стремится ли она к более близкому знакомству с мужчиной в окне напротив. С одной стороны – да, конечно, этого очень хотелось. Целыми днями, сидя на своем наблюдательном посту, она мечтала об их с «Сережей» встрече – знакомстве, взаимной симпатии, которая обязательно возникнет, первом свидании, объяснении, свадьбе и долгой счастливой жизни сначала вдвоем, потом с детьми, затем с внуками… Этих воображаемых сцен было такое количество, что они казались неисчерпаемыми: сегодня можно было представлять, как они выбирают подвенечные наряды, завтра – как едут в свадебное путешествие в Париж, послезавтра – как провожают первого сентября в первый класс старшего сына (Сережу, конечно!), а еще через день – как покупают дачу, как две капли воды похожую на ту, что была когда-то у Бобровых в Заветах Ильича.