Мужчина в полный рост (A Man in Full)

— А вы как — вышло: «ка-а-ак», — мистер Струк?

Маг только мотнул головой.

Бедра и руки Гвенетт оказались на уровне глаз Чарли, и он снова заметил ее слегка выпирающий из юбки животик. Девушка выглядела полноватой, но кожа у нее была такая приятная — чистая, без единого изъяна. Она напоминала парное молоко, которое сочится прямо из коровьего вымени. Раньше Чарли этого не замечал. Гвенетт в самом деле была не из худеньких… настоящая сельская девчонка… Он с юности помнил этих девчонок с широкими, во все лицо улыбками… жизнелюбивых от природы… крепко сбитых… таких чудесных… в самом соку…

«Стоп!» Чарли усилием воли оборвал себя. Что он, черт возьми, затевает? Ну, поддастся влечению, а потом? Сколько продлится удовольствие? Двадцать четыре часа? Двадцать четыре минуты? А вот хорошей стюардессы он точно лишится…У Гвенетт широкая кость… совсем как у Марты…

Едва ощутимый укол совести… Двадцать девять лет он прожил с Мартой… пока не встретил Серену… Боже! А Серена… ей и тридцати-то еще нет… а какой крутой нрав… палец в рот не клади… Жесткая, что каленая мездра… Каленая мездра… откуда это? Отец то и дело повторял… Он, Чарли, даже не представлял, что это такое — каленая мездра…

Чарли закрыл глаза и подумал об Анжелике в надежде почувствовать толчок в штанах. Была у него своя теория: если пропало сексуальное влечение, пропало все — энергия, отвага, воображение… Чарли все прислушивался к себе… Вместо толчка он ощутил электрический разряд в области солнечного сплетения. А вдруг это все-таки произойдет? Вдруг его обдерут как липку? Вдруг раздавят как букашку? Ему ведь уже шестьдесят… Его запросто могут сровнять с землей!

В отчаянии Чарли снова перевел взгляд на Джима Буи, лежавшего на смертном одре… Смелый человек, что ни говори… они пришли, а он не испугался… не стал раздумывать… Ну да, а минуту спустя уже валялся проткнутый мексиканским штыком в самое сердце. И у него отобрали все, даже охотничий нож, тут уж сомневаться не приходилось.

Сердце в груди неистово колотилось, как будто спешило, боясь опоздать на важную встречу.

Луд положил самолет на крыло — они заходили на посадку. Внизу, насколько видел глаз, высились сосны с длинной хвоей, буйно цветущий кизил… расстилались поля рыжевато-золотистой осоки, только-только начинавшей зеленеть, с вкраплениями изумрудно-зеленого десмодиума, сорго, ржи, овса, гороха, кукурузы… тянулись дубравы с едва распускавшейся листвой, сквозь которую видны были изогнутые, артритные стволы и ветви с гирляндами испанского бородатого мха, свисавшего с веток длинными, призрачными седыми космами… Ближе к горизонту раскинулись поблескивая на солнце островками воды, восемь тысяч акров болот, которые в иное время скрывали кипарисы, группы нисс, непроходимые заросли тростника, падуба, сассапариля и бог знает чего еще… Даже с высоты птичьего полета было заметно, что пришла весна и болота прямо-таки ожили… На ветвях кипарисов и нисс набухли почки… еще немного, и они лопнут… покажутся листья…

Чарли глянул на Мага. Маг тоже смотрел вниз… через титановые оправы… Чарли с трудом представлял себе, что видят эти сканеры… Открытое пространство, полное насекомых, змей и прочих непредсказуемых и опасных тварей… Может, картина за иллюминатором не вызывает у Мага вообще никаких чувств, только кожный зуд… Чарли очень хотелось перегнуться через столешницу и тряхнуть парня за плечо: «Эй, ты только глянь! Двадцать девять тысяч акров возвращаются к жизни! Сок поднимается вверх по стеблям! Вылупляются птенцы! Прорастают семена! Нарождаются детеныши змей, щенки, жеребята! Ты считаешь себя реалистом? Так посмотри — вон она, реальная жизнь! Там! Внизу!»

«Гольфстрим» снова повернул на юг, продолжая снижаться. Чарли разглядел светло-песчаные грунтовые дороги, прорезавшие сосновые рощи… Увидел хозяйственные постройки… тут… там… вон там… посреди плантации… те самые, которые он построил для мулов и лошадей на время перепелиной охоты… Чарли впервые увидел, как смотрятся белые ограды, протянувшиеся на мили и ограждавшие обширную пустошь, где паслись лошади… которых каждый день отправляли на выпас… а некоторых, особо драчливых, держали отдельно… особенно жеребцов, способных забить друг друга копытами или закусать до смерти… Пастбища были все того же изумрудно-зеленого цвета… Ну-ка, ну-ка… а там что? Два жеребенка… не старше двух недель… взбрыкивают тонкими ножками!

Чарли не выдержал.

— Гляди, гляди! — воскликнул он, обращаясь к Магу. — Во-о-он туда. Видишь? Два жеребчика! Готов поспорить, им не больше двух недель! Один из них — от Первого Прикупа! Как пить дать!