Мужчина в пробирке

Мокрушин подошел к книжной полке, на которой не было никаких книг – даже этих поганых дамских романов! – а лежали только газеты. Тут были и старые, летние, и довольно свежие. Наверное, их приносили жильцы этой квартиры. И оставляли, чтобы и другие могли развлечься.

Мокрушин прилег на диван, рассеянно зашелестел газетами.

Оружие, оружие… Нож, конечно. Хороший нож, с широким плоским лезвием и удобной рукояткой. Или, наоборот, узкий, длинный? Он не спец, к сожалению, не спец! Такого оружия, какое иногда видел в тюрьме, в магазинах не купишь. А в газетах инструкции для начинающих разбойничков не печатают. И что вообще пишут в газетах, зачем их издают?! Ну ладно, «МК» еще можно читать, а местная пресса, все эти «Новости Поволжья» – на фиг они нужны? Новый детский сад, конкурс художественной самодеятельности для взрослых идиотов, очерк о какой-то зачуханной библиотеке… ишь ты, а Мокрушин-то думал, что библиотеки только на зоне и остались!

Ну и физиономия унылая у этой Насти Камушкиной – имя, имя, елы-палы… раритет унылый, только в библиотеке с таким именем и с такой физиономией служить, а у нее, у этой бедолаги, и бабушка, Зоя Ильинична, и мать, Анна Павловна, всю жизнь в библиотеках сельских пахали, вот только тетушка, Оксана Павловна, изменила семейной традиции, подалась в целительницы, врачует недуги человеческой психики методами нетрадиционной медицины…

Мокрушин замер.

Тетушка Оксана Павловна? В целительницы?!

Да?!!

Ну какая ж ты молодец, тетушка Оксана Павловна, что изменила этой самой традиции… какая ж ты молодец, целительница, твою мать!

Конечно, целительниц всяких-разных – море, и Оксанами зовут не одну из них, но у Мокрушина аж ноздри задергались от предчувствия, что он не ошибся и на сей раз ему повезет.

Повезет! Только надо сначала удостовериться, что это – она. А для этого – вперед, к источнику знаний и их священному хранилищу!

…А нож все-таки раздобыть стоит. Вроде тут где-то во дворах притулился хозяйственный магазинчик? Очень удачно!

* * *