Мужчинам не понять, или Танцующая в одиночестве

– Да, я согласна с тобой, это твоя работа, но ведь твоей сестре осталось жить считанные дни…

В этот момент зазвонил мобильник, и Маринка бросилась в коридор к своей сумочке. Она произнесла три слова: «Я все поняла» – и убрала телефон. Вернувшись на кухню, она вновь села на пол и поджала под себя ноги.

– Кто звонил?

– Виталий.

– А зачем ты трубку берешь?

– Я должна знать, что меня ожидает. Я должна знать, сколько дней мне осталось жить.

– Что он сказал?

– Что это последняя неделя. Больше никакого счетчика и никаких поблажек не будет.

– Как это? Прямо так и сказал? Не понимаю, зачем ему тебя убивать… Ведь если он тебя убьет, то вообще никаких денег не получит.

Маринка всхлипнула и заговорила неразборчиво, словно душевнобольная:

– Ниночка, а я ведь и в самом деле последнюю неделю живу. Последнюю… Если я тебе дорога, если ты меня любишь, то помоги. Тебе доверяют. Ты эти деньги из хранилища возьмешь, в сумочку положишь и мне вынесешь… А когда деньги начнут пересчитывать и про кражу узнают, ты полностью в отказ иди. На тебя никто не подумает. У тебя же внешность ангельская и голосок, словно родниковая вода. На кого угодно подумают, только не на тебя.

– Да ты сама не понимаешь, о чем говоришь! Меня из банка никто не выпустит. На ноги поднимут службу безопасности, тут же примчатся сотрудники РУВД. Всех будут допрашивать.

– А ты иди в отказ, и все. Может, эти деньги кто другой забрал…

– Да все сразу поймут, что это я. Выяснят, кто и в какое время заходил в хранилище. В РУВД же не дураки. Всю картину восстановят.

– У вас что, в хранилище никто деньги не воровал?

– Нет, конечно.

– Что, ни одного такого случая не было?

– Ни одного…

В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге появился неимоверно пьяный Борис. Он с трудом доплелся до кухни, хотел было сесть на стул, но не рассчитал и с грохотом рухнул на пол. Приземлившись, он посмотрел на нас мутными глазами и с трудом выговорил:

– Девки, а вы что на полу сидите? В нашем доме уже стульев нет?

– Где ты так набраться успел? – обеспокоен-но спросила Маринка.

– Соседа встретил с первого этажа. У него жена в командировку уехала. Дурное дело нехитрое.

– С каких пор ты стал с соседями пить?! – Я нахмурила брови.

– С тех пор как узнал, что моя жена – шлюха и по чужим мужикам шляется.

– Нигде я не шлялась. Я все это придумала, чтобы ты хоть немного почувствовал то же, что пришлось пережить мне. – Я попыталась смягчить ситуацию, потому что знала, сейчас не время выяснять отношения.

– Что?! Что ты сказала?!

– Что слышал. Нигде я не гуляла. Я просто эти сутки у одноклассницы проплакала. Никого не хотела видеть, ни с кем не хотела разговаривать.

– Что ж ты меня мучила?! Ты что, ни под каким мужиком не лежала?!

– В отличие от тебя, я не одобряю случайные половые связи. А ты сразу по соседям пошел, выпить просил, как самый законченный алкаш!

– А кто знал… Наговорила мне черт-те чего. Намела пурги. – Борис посмотрел на Маринку и радостно произнес: – Маринка, ты слышала?! Я всегда знал, что у меня жена порядочная, на шлюхе я бы просто не женился. Правда, она у меня с характером, но ничего, притремся. Я ей характер пообломаю.

– Смотри, чтобы я тебе чего не пообломала…

– Да ладно. Я пошутил.

– Если ты по девкам будешь бегать, то не притремся, – сказала я и почувствовала, что очень устала. Устала от сестры с ее бредовым предложением… От перепившего мужа, на которого было просто страшно смотреть… И даже от себя. Никогда не думала, что можно устать от самой себя.

– Девки, а у вас выпить есть? – пьяно засмеялся Борис.

– Какие мы тебе девки?! – тут же одернула его Маринка. – А насчет выпить ты давай завязывай. На тебя смотреть страшно. Тебе не выпить, а спать нужно лечь.

– Я сам знаю, что мне нужно! – Борис выпятил грудь и громко запел: – «Что тебе снится, крейсер Аврора, в час, когда утро встает над Невой…»

Мы с Маринкой переглянулись.

– Я его никогда таким не видела… Он у меня вообще не пьет, – шепнула я сестре. – Это ж сколько надо было выпить, чтобы таким домой прийти!

– Моли Бога, что он у тебя с балкона не прыгнул. Сама виновата. Довела мужика. Пусть поет, пока не надоест.

– А соседи как же? Поздно все-таки…

– Ничего не случится с твоими соседями. Можно подумать, что из твоей квартиры каждый день пьяные песни доносятся.

– Да у меня всегда тихо. Ты же знаешь.

– Вот именно. Так что ничего, один вечер потерпеть могут.

Борис раскачивался из стороны в сторону и пел отчаянно громко, со знанием дела, словно был солистом в каком-то военном хоре.

– Во дает! – Маринка присвистнула. – Послушай, а ведь ты не даешь раскрыться своему супругу. Посмотри, сколько у него скрытых талантов. Голосище-то ведь неплохой. Была бы тельняшка и морская фуражка, мы бы сейчас его нарядили.

– И на якорь посадили.

– Посадили бы, а почему бы и нет…

Маринка резко замолчала, на ее глазах появились слезы.

– Нина, возьми деньги из хранилища.

– Нет, – тут же замотала я головой. – Я никогда такого не сделаю.

– Ну хотя бы на неделю!

– Как это, на неделю? Я же не кредит беру. А отдавать чем будешь?

– За неделю Борис у себя на фирме эту сумму с оборота возьмет.