Мужчины без женщин

Как и гарантировал Ооба, она оказалась превосходным шофером. Плавно переключая передачи, Мисаки словно чувствовала машину. Движение местами замедлялось, нередко приходилось ждать на светофорах, но она, казалось, старалась лишний раз не задирать обороты. Кафуку это понял, наблюдая за тем, как скользит ее взгляд. Однако стоило закрыть глаза, и переключения скоростей он уже не ощущал. Определить, на какой передаче они едут, можно было, лишь вслушиваясь в мотор. На педали газа и тормоза она давила мягко и аккуратно. Но что больше всего понравилось Кафуку – эта девушка вела машину без малейшего напряжения. Казалось, она чувствует себя за рулем куда увереннее, чем без него. Черты лица ее уже не казались грубыми, как при встрече, взгляд стал чуточку мягче. И только скупость на слова оставалась прежней – Мисаки только отвечала на вопросы.

Однако Кафуку это не напрягало. Он тоже не блистал красноречием. Конечно, мог поддержать интересный разговор с хорошими знакомыми, но в остальных случаях предпочитал промолчать. Утонув в кресле, он рассеянно разглядывал проплывавшие мимо городские пейзажи. И если раньше он видел их мельком, сжимая в руках руль, то теперь они воспринимались иначе, выразительнее.

На улице Гайэн-ниси, вечно полной машин, он для проверки навыков велел Мисаки втиснуть «Сааб» между припаркованных на обочине машин, и она уверенно выполнила все в точности. Мисаки оказалась смекалистой девушкой с превосходной реакцией. На долгих светофорах она курила – судя по пачке, предпочитала «Мальборо». Стоило загореться зеленому, сразу тушила сигарету, чтобы не отвлекаться на ходу. Следов помады на окурке не оставалось. Маникюр Мисаки не делала и обходилась практически без макияжа.

– Ничего, если я задам несколько вопросов? – заговорил Кафуку, когда машина проезжала парк Арисугава.

– Пожалуйста, – ответила Мисаки.

– Где ты училась ездить?

– Я выросла в горах Хоккайдо. За рулем лет с шестнадцати. В тех краях без машины никак. Городок расположен в котловине, солнце быстро уходит за гору, на дорогах почти полгода гололед. Не захочешь, а научишься водить безопасно.

– Но в горах парковаться вдоль дороги ведь негде?

Она ничего не ответила, решив пропустить эту глупость мимо ушей.

– Ооба-сан говорил, зачем мне срочно понадобился шофер?

Мисаки, глядя прямо перед собой, монотонно произнесла:

– Вы – актер, шесть дней в неделю играете в театре. Ездите туда на машине, потому что не любите ни метро, ни такси. И еще потому, что в машине учите роль. Однако недавно вы столкнулись с другой машиной и временно лишились прав. По двум причинам: из-за малой дозы алкоголя и проблемы со зрением.

Кафуку кивнул так, будто ему пересказывали чужой сон.

– По требованию полиции провели медицинскую экспертизу, и офтальмолог обнаружил признаки глаукомы. Будто у вас в поле зрения появилось слепое пятно. В правом углу. Но раньше вы это никак не ощущали… Алкоголя в крови оказалось немного, поэтому езду в нетрезвом виде удалось замять, не допустив утечки информации в прессу, а вот замолчать дефект зрения не удалось. В таком состоянии есть риск не заметить машину, если она обгоняет справа, попадая в мертвый угол обзора. И пока вы не справитесь с этим недугом, садиться за руль вам строго противопоказано… Господин Кафуку, – обратилась Мисаки, – вас так и называть «господин Кафуку»? Это ваша настоящая фамилия?

– Настоящая, – ответил он. – Благозвучная, но блага от нее никакого[7]. Среди предков – ни одного богатея хотя бы средней руки.

Повисло молчание, затем Кафуку сообщил Мисаки, сколько ей будут платить в месяц. Сумма не велика, но большего агент Кафуку позволить себе не мог. Имя Кафуку было известно в определенных кругах, но главных ролей в фильмах и сериалах ему не предлагали, а гонорары театральных актеров невелики. Для артиста уровня Кафуку персональный водитель, пусть и ненадолго, – исключительная роскошь.

– Часы работы могут меняться в зависимости от моего графика. Но последнее время я занят большей частью в спектаклях, и с утра, как правило, работы нет. Так что можешь спать хоть до обеда. Вечером постараюсь заканчивать не позже одиннадцати. Если придется задержаться, вызову такси. Раз в неделю у тебя будет выходной.

– Меня устраивает, – ответила прямо Мисаки.

– Работа совсем не трудная. Поди куда труднее будет дожидаться, маясь от безделья.

Мисаки ничего не ответила, только поджала губы. Взгляд говорил, что в жизни ей приходилось и потруднее.

– Когда крыша открыта, можешь курить – мне все равно. Но при закрытой – извини.

– Понятно.

– Есть какие-то пожелания?

– В общем-то, нет…

Она слегка улыбнулась и, вдохнув полной грудью, переключила передачу на пониженную. Затем продолжила:

– …Раз эта машина мне по душе.

Остаток пути они ехали молча. Когда вернулись в мастерскую, Кафуку отозвал Ообу в сторонку и сказал, что девушка ему подходит.

На следующий день в половине четвертого Мисаки выгнала желтый «Сааб» из подземного гаража дома на Эбису, где жил Кафуку, и отвезла артиста в театр на Гиндзе.