Мужчины из женских романов

За час до конца рабочего дня Света была полным сосудом. Избыток сведений разве что из носа не изливался. Во всяком случае, кое-какие предвестники насморка вынудили ее сохранить и закрыть рукопись «своего» автора. После близкого контакта с носовым платком девушке стало легче, хотя голова была тяжелой. «Я, кажется, простудилась», – догадалась она. Как было не поблагодарить эрудированную Жанну, которая, заикнувшись о каком-то недомогании героя, долго рекомендовала читателям употреблять противогриппозные лекарства «при первых симптомах заболевания», иначе – гибель в корчах. Младший редактор послушно бросила в стакан с водой громадную таблетку шипучего аспирина и жахнула залпом. Через десять минут ей уже хотелось сделать какое-нибудь добро людям.

Она тут же отослала Нинель Николаевне роман, идеально подходящий ее «серии со странностями». Жили-были двое прекрасных юных любовников и не ценили своего счастья. Расстались, окольцевались, притерпелись. И вдруг каким-то роковым образом их начало выносить друг на друга. Они сталкивались в школе – дети учились в параллельных классах, в египетских отелях летом и в автобусе, везущем туристов в Чехию, под Рождество. Горемыки маниакально стукались лбами в офисных коридорах, барах, ресторанах, театрах и даже на народных гуляньях. Каждая встреча пробуждала разные чувства – от ненависти до страсти. Иногда они, не совладав с нервами, дебоширили в общественных, преимущественно заграничных местах. Чаще боролись с искушением изменить вторым половинам. Один раз забыли о морали и нравственности и так оторвались. Но потом выяснилось, что каждому в его постели снился один сон. Заканчивался этот бред начинающей климактерички сценой сцен: они, не так давно похоронив законных супругов, движутся с боковых кладбищенских аллей на главную, где неизбежно снова окажутся лицом к лицу. А на дворе стоит золотая осень.

Света упорно делала вид, будто до нее еще не дошло, что требования коллег были шуткой. Посмеялись над новенькой? Отлично. Получите! Хотите – читайте, нет так нет, ваши заботы. А она молча разгребает самотек и никого не обделяет текстами. Павлу Вадимовичу отдавала все мужские рукописи: их было немного, с женским «девятым валом» не сравнить. И авторы не стремились подражать гениям. Слегка злорадствуя, девушка еще раз высморкалась и аккуратно уложила в сумку блокнот и ручку. Но мало кому после спокойного рабочего дня удается выскочить из кабинета раньше, чем телефон поиздевается напоследок. Раздался звонок. Добросовестная труженица сняла трубку:

– Издательство.

– Э… Видите ли… Здравствуйте, – сказал молодой, но глуховатый женский голос.

– Добрый вечер, – намекнула Света.

– Э… Видите ли, – не вняла медлительная собеседница. – Видите ли, на сайте указано, что срок рассмотрения рукописи – три недели…

– И что с заинтересовавшими издательство авторами мы обязательно свяжемся.

– То есть если не связались, мне…

– Не унывать, а посылать еще куда-нибудь. У издателей разнообразные пристрастия. И где-то ждут именно ваше произведение.

Света неожиданно сообразила, что ни с кем не разговаривала вслух много-много часов. Такого еще никогда не случалось. Ее затошнило от отвращения к собственной участи. Этой паузы просительнице хватило, чтобы завестись снова:

– Погодите, девушка! Будьте добры, посмотрите там где-нибудь у себя в списках. Я ведь даже не знаю, дошел ли мой роман по электронной почте. А одна знакомая, она в Интернете печатается, говорит, надо было позвонить, когда отправила. А я не знала, честное слово…

– Кто вы? Как называется роман?

– Я? Лиза. То есть Елизавета Алексеева. «Я верю, он тоже меня любил». В смысле это – название.

– О! На ловца и зверь бежит! – возопила Света, хотя сразу заподозрила, что про неведение хитрушка врала. – Я его только что прочитала. Очень неплох.

– И?.. – длинно выдохнула Алексеева. Но в легких еще оставался кислород, и она повторила рискованный номер: – И-и-и?

Света опомнилась. Ей стоило больших усилий не начать торопливо вилять. В отличие от Елизаветы она стиснула зубы, пару раз глубоко вдохнула через хлюпающий нос и твердо разборчиво произнесла:

– И теперь должна показать ваш роман другим сотрудникам. Мы принимаем коллективные решения. Есть еще маркетинговый отдел, есть начальство. – Она вспомнила постных юристку с экономисткой, свирепо утопающего в роскоши Егора Александровича Пирогова и чуть не заплакала. – В любом случае я свяжусь с вами по почте. Обязательно.

– Значит, я могу надеяться? – промямлила Елизавета Алексеева, для которой все, сказанное после «очень неплох», звучало расстрельным приговором. Она узнавала слова, но никак не могла взять в толк: за что высшая мера?

– Не можете, а должны, – поправила госпожа младший редактор неожиданно для себя окрепшим голосом и положила трубку слабой рукой.