Мужчины Мадлен

Да, отчасти опасение, что новая рамка и картина не найдут взаимопонимания, и останавливало Алёну на пути в багетную мастерскую, делало ее столь забывчивой. И все же – именно отчасти. Второй причиной была та, что эту статью расходов она сейчас просто не могла себе позволить. Как-то столько всего сразу навалилось с наступлением осени! Надо было оплатить абонемент шейпинг-клуба, отложить деньги на тренировки в танго-студиях (а она ходила в три разные, в одной посещала групповые уроки, в двух других занималась с отличными тренерами-тангерос, каждый из которых был в своем роде супер, и Алёна не представляла, кого наградить пальмой первенства, со всеми ей было чудесно танговать), потом всякая коммуналка, пить-есть тоже надо, на кефирной диете долго не просидишь, да и на не кефирной тоже. Ну и вообще – жизнь беспрестанно берет какую-нибудь дань. А с деньгами было не бог весть как. Гонорар пока не появился на ее карте, а Шура Коротков так и не вернул долг, хотя уже больше полутора месяцев прошло. Да-да…

Впрочем, надо отдать ему должное – именно в понедельник, то есть тот самый, который был назначен для возврата долга, Шура позвонил Алёне и умоляющим голосом попросил дать ему отсрочку до четверга. Клиент обещает выплату именно в четверг, и Шура немедленно… тотчас же… в клювике… Алёна, понятно, доверчиво согласилась, и с тех пор она не только не видела Шуру, но и не слышала его голоса.

Она не могла поверить, что Коротков ее обманывает. Долго не верила. Наконец решилась ему позвонить. На звонки никто не отвечал, хотя электронный голос не говорил, что абонент недоступен, вне зоны связи и позвоните попозже. Алёна недоумевая дозвонилась до Димы, Шуриного компаньона, тоже милейшего парня, хотя вроде бы без романтического криминального прошлого. Дима сообщил, что Сашка уехал в свадебное путешествие на месяц. Алёна рассказала про долг – Дима страшно удивился, пояснил, что он совершенно не в курсе, но посоветовал Алёне не беспокоиться, мол, Сашка вернется и деньги вернет.

Алёна стала ждать. Не то чтобы она посиживала у окошка, подпершись ладошкой, совсем нет! Жизнь у нее была до крайности насыщенной. Все-таки работа писательская – это вам не кот начихал, даже если вы ваяете не «Войну и мир» или «Преступление и наказание», а всего-навсего дамские романы или детективы. Впрочем, «Преступление и наказание» тоже детектив, и пусть кто-нибудь докажет обратное! К тому же танго, восхитительное аргентинское танго, продолжало держать Алёну в плену… Нельзя не упомянуть и о двух ее милых мужчинах, каждый из коих, само собой, даже помыслить не мог о том, что не он один владеет телом (а может, даже и сердцем, всякие чудеса бывают на свете!) обворожительной в своем легкомыслии красотки.

И вот однажды, пребывая среди всей этой суеты и пробегая за каким-то делом по улице Грузинской, между Ошарой и Алексеевской, Алёна вдруг увидела не кого иного, как Шуру Короткова. Они столкнулись, можно сказать, нос к носу, и Шура немедленно принялся жаловаться на жизнь и клясться-божиться, что гад-заказчик до сих пор ничего не заплатил, но обещал – в субботу, и в субботу же Шура будет у Алёны как уже упомянутый в прошлый раз штык. С деньгами, разумеется! С процентами!

– Да не нужны мне проценты, – сказала Алёна так же, как отвечала и в прошлый раз.

– Нет, я должен, значит, все, – твердо заявил Шура, и на сем они расстались.

Но в субботу (какое наречие тут употребить – «разумеется» или «почему-то»?) он не позвонил и не появился. В воскресенье тоже.

И снова Алёна не хотела верить, что Коротков оказался вульгарным кидалой, а усиленно придумывала для него разные смягчающие обстоятельства. Ну мало ли что бывает! Вдруг и в самом деле злодей-заказчик никак не желает заплатить, Шура со своей Киской перебивается с гроша на грош, с хлеба на квас… А потом вдруг подумала, что ситуация очень сильно напоминает рассказ Тэффи «Григорий Петрович» из любимого сборника «Городок». Некий Григорий Петрович, русский эмигрант, живущий в Париже и перебивающийся случайными заработками, простодушный на редкость, к жизни не приспособленный, имел в заначке две тысячи рублей. И однажды познакомился с двумя неграми с острова Мартиника. Узнав, что у Григория Петровича есть деньги, негры предложили ему проценты с дела – издавать журнал для жителей Мартиники. Проценты зависели от суммы вложения, понятное дело! Григорий Петрович вложил все, что было, негры уверяли, что внесли еще больше. Журнал вышел – то есть Григорию Петровичу пробный номер показали, – а потом негры уехали в Марсель, отгружать журнал на Мартинику. Алёна помнила наизусть последние строчки рассказа: «Григорий Петрович никогда больше не встречался с ними. Мучился долго – не прогорели ли негры на этом деле, и чувствовал себя мошенником!»