Мужчины на моей кушетке

Обе группы наблюдали изображения гетеросексуального секса, мужского и женского гомосексуального секса, мастурбирующего мужчины, мастурбирующей женщины, красивого мужчины, идущего по пляжу, женщины, в обнаженном виде занимавшейся гимнастикой, и случку бонобо — карликовых шимпанзе. Каждого участника спрашивали, возбудила ли его (или ее) эта запись, а потом ответы сверяли с показаниями плетисмографа.

То, что возбуждало мужчин, по их собственным словам, подтверждалось реакцией их тел. Гетеросексуальные мужчины ощущали приток крови, глядя на любые изображения женщин или гетеросексуального секса; их тела не реагировали на других мужчин. Геи реагировали на мужские гомосексуальные образы.

Однако у женщин результаты были совершенно иными. Их тела реагировали на все, даже на те образы, которые, по их словам, вообще их никак не возбуждали. Они реагировали на гетеросексуальный секс, на мужской гомосексуальный контакт, на женщину, выполнявшую упражнения, и даже на бонобо!

Это исследование указывает на то, что женская сексуальность гораздо более экспансивна — или, как говорят китайцы, неистощима. Знаменитые исследователи секса нашего времени, Мастерс и Джонсон, говорят, что «женская способность к наслаждению заставила бы устыдиться любого мужчину».

Я знала, что возбуждало Эми, поэтому спросила, что вызывало у нее отвращение.

— Эти картинки оскорбительны. Животные, несовершеннолетние девочки, старухи, женщины — с ними обращались как с грязью. Нет, серьезно, что, черт побери, происходит у людей в голове? Я не могу себе представить, чтобы я занималась тем, что я видела!

— Что бы это значило для вас?

— Я не хочу ставить себя в унизительное положение ради его удовольствия, — сказала она с презрительным акцентом на слове «его».

— Я понимаю, что это могло препятствовать вашему желанию совершать эротические действия, — кивнула я.

— Эротические?! Тот факт, что его заводит эта грязь, просто невероятно меня злит!

Идея о том, что ее можно воспринимать как объект поругания, расстроила Эми. Я могла это понять. Ей нужен был мужчина, который видел бы ее тело как священный сосуд, а то, что она делится им, воспринимал как подарок.

Мне были родственны эти чувства, и временами меня тревожило то, что душа секса оказалась утраченной. Мы с Эми были дочерьми консервативных родителей, которые не разговаривали о сексе, предпочитая отношения, застывшие на стадии никогда не прекращающейся эйфории. Нас учили верить в это, несмотря на все то, что мы видели собственными глазами.

Эми дальше этого не пошла. Наоборот, она часто обнаруживала, что соглашается на сексуальную игру, инициированную Кейси, только чтобы укрепить их отношения. И теперь, когда Кейси раскрыл ей свои желания, это усугубило страхи Эми о том, что она нужна ему только ради «его удовольствия».

В ролях принимающего и доставляющего удовольствие часто скрыто более глубокое значение. У Эми был выбор, как относиться к роли дарительницы удовольствия, но прежде мне нужно было понять, что это для нее значит.

— Что в этом так сильно вас злит? — спросила я, сохраняя исследовательский и решительно неосуждающий тон.

— То, что он хочет относиться ко мне без уважения, — ответила она. Ее нахмуренный лоб и пристальный взгляд говорили о том, что под своей контролируемой маской она еще глубже погружается в презрительную ярость.

— Что в этом плохого? — спросила я, стараясь еще больше распалить ее.

Она одарила меня гневным взглядом за этот вопрос, словно ответ был очевиден, но я просто подводила ее к самой сути ее гнева.

— Я хочу, чтобы он меня любил, — тихо проговорила она.

— Значит, важно чувствовать себя любимой. А когда сексуальная активность начинает отклоняться от того тона, который кажется вам любовным, вы чувствуете в этом угрозу?

— Мне нравится нормальный секс. Мне нравится, когда он хочет заниматься любовью.

— Конечно… Но что-то же в этом порно вас все-таки возбудило…

— Да… и я не понимаю почему.

— Это значит, что вы предпочитаете секс в очень романтическом ключе, но, возможно, существует некоторое пространство и для расширения вашего сексуального опыта.

— Я не стану делать ничего унизительного, — настойчиво возразила она.

— Эми, вы по-прежнему реагируете на то, что увидели в Интернете, — сказала я. — Я вас не виню. Вы готовы рассмотреть вариант, при котором Интернет — не единственный источник эротизма?

Может быть, Эми отреагирует на те же предложения, которые я делала Кейси.

— Не знаю.

— Давайте попробуем задействовать самый важный источник — ваш собственный разум. Может быть, в нем найдется для вас способ получить эротическое переживание без унижения.

— Как это возможно? Что вы имеете в виду?