Мужчины на моей кушетке

— Я никогда не ощущал, чтобы меня так понимали или заботились обо мне. У меня никогда не было таких отношений с женщиной. Даже с матерью.

Я была для Марка сильной женской фигурой , способной выпустить из него гнев спокойной направляющей рукой — то, что не могла сделать его мать из-за собственной скорби.

Я всегда помнила о словах своего бывшего наставника: «Всегда создавайте у пациента чувство вашей внутренней „мускулистости“, сама ваша сила уже будет вмешательством. Люди инстинктивно на это реагируют. Это создает у них ощущение безопасности».

Я создала для Марка защищенное пространство, где он мог отказаться от своей роли покорного сына и раскрыться как человеческое существо.

— Да, это сильнодействующие отношения, — объяснила я. — Вам нравится, что кто-то может видеть вас, вас настоящего. И я принимаю вас безусловно. Это то, что вы ищете в своей жизни.

Я надеялась, что Марк поймет: его влюбленность на самом деле произрастает из базовой природы успешных терапевтических отношений. Я ведь действительно знала и принимала его самую сокровенную сущность.

Меня всегда поражало, насколько люди изголодались по возможности быть по-настоящему услышанными. Это моя работа, но конкретно во мне самой не было ничего особенного. Марк не имел представления ни обо мне — такой, какова я за пределами офиса, ни о моих собственных романтических мучениях.

— Я чувствую себя дураком, рассказывая вам об этом, — сказал он, отводя взгляд. Мне было невыносимо видеть его пристыженным.

— Для такой честности потребовалось мужество, — ответила я. — Я это уважаю.

— Хотел бы я быть способным на такую честность с другими женщинами, с которыми знакомлюсь, — продолжал Марк. — Я в эти выходные пошел развлекаться с группой коллег и под конец разговорился с одной девушкой. Я сам начал разговор, а для меня это внове. Она была очень умненькая и интересная, мы проговорили весь вечер и ушли из бара вместе. Я проводил ее до дома, и мы стали целоваться на пороге. Потом — и это меня удивило — она начала ласкать моего дружка и предложила подняться к ней. Но я отказался. Я чувствовал, что не смогу сохранить эрекцию.

Моей первой реакцией была вспышка ревности. А потом пришло облегчение оттого, что Марк перевел разговор на другую женщину. Именно это и было ему нужно — начать знакомиться с женщинами в обычной обстановке. Я должна была сохранять врачебное, почти механистическое отношение, чтобы держать в узде личные реакции, которые у меня возникали.

— Прекрасно то, что вы вступили в контакт с женщиной и сделали это первым! Когда этот контакт стал сексуальным, тут-то и включилась ваша тревожность, так что давайте разберемся с ней.

— Мне понравилось, что она такая агрессивная. Мне сразу это понравилось в ее личности.

— Почему?

— Это снимало с меня ответственность.

Я сказала Марку, что, мне кажется, ему необходимо встречать эту ответственность лицом к лицу, а не избегать ее.

— Ладно… Ну вот, а потом у меня была сексуальная фантазия о вас, — отрывисто сказал Марк.

О нет, мы опять вернулись ко мне! Представлял ли он, как устраивает мне порку? Теперь, хочешь не хочешь, я должна была выслушать содержание его фантазии и использовать ее в целях терапии.

— Хорошо. Расскажите мне о ней.

— Ну, я не знаю…

— Вы явно хотите, чтобы я что-то узнала, — сказала я, немного выбитая из колеи этой его новой активностью в общении со мной. — Вы не обязаны сообщать мне детали. Там был какой-то лейтмотив?

— Тепло, нежные прикосновения, глубокие поцелуи. Я представлял вас в своей квартире, лежащей в моей постели, наши тела сплелись вместе.

— Как вы себя чувствовали в этой фантазии?

— Возбужденным моей собственной нежностью к вам.

— Я хочу, чтобы вы подумали: что это желание говорит о том, что вам нужно в жизни прямо сейчас?

К моей радости, Марк совершил «прыжок»:

— Что я способен на нежные чувства и возбуждение одновременно?

Вот это было настоящее улучшение. Любовь поселилась в мире фантазий Марка, и он стал активнее в повседневной жизни. Помимо новообретенной уверенности он еще казался и менее гневным. Атмосфера в кабинете стала легче. Его улыбки перестали служить крышкой для котла ярости . Марк стал более счастливым мужчиной — и «на законных основаниях».

Когда Марк встал, собираясь уходить, он шел к двери медленнее, чем обычно, и задержался возле меня, что-то обдумывая. Я улыбнулась и ничего не сказала. Но щеки мои порозовели, и у меня возникла фантазия, как он прижимает меня к двери, целуя.

Я встала и зашла за свое кресло, бессознательно защищая себя от собственной фантазии — и, боже сохрани, возможности, что Марк прочитает мои мысли.