Мужчины не плачут

Какое-то время, уже будучи осужденными, они переписывались. А потом она получила письмо, в котором сухим, казенным языком сообщалось, что ее мальчик умер в колонии от воспаления легких.

Она поседела за одну ночь. Пыталась покончить с собой, но помешали сокамерницы. Она еще много раз пробовала свести счеты с жизнью, и всякий раз находился кто-то, кто не позволял ей умереть: то сокамерницы, то охрана, то тюремный врач…

Из-за того, что ей не позволяли соединиться с сыном, она стала буйной и опасной. Теперь она больше времени проводила в ШИЗО, чем в камере, но ей было все равно.

Когда срок подошел к концу, она уже решила, что жизнь без сына — это ее крест. И она несла этот крест семь лет — жила как во сне в своем старом, давно обветшавшем доме, работала скотницей на ферме. У нее больше не было мужчин. Она несла свой крест…

А потом случилось чудо.

Она сидела на скамейке перед домом. Она часто вот так сидела по вечерам, бесцельно глядя на дорогу. Никого не ждала. Кого ей ждать? Просто сидела, сцепив пальцы в замок, покачиваясь из стороны в сторону, не замечая ничего вокруг.

Остановившуюся рядом большую черную машину она тоже не заметила. Что ей до больших черных машин?

Из машины вышел мужчина, высокий, молодой, в ладном костюме. На мужчину ей захотелось вдруг посмотреть повнимательнее. У нее уже очень давно не возникало желания посмотреть внимательно на кого бы то ни было. Люди представлялись ей размытыми говорящими пятнами. Что на них смотреть?

А этот, из большой черной машины, не был похож на пятно. Она совершенно отчетливо видела каждый шов на его ладном костюме, каждую морщинку на красивом лице.

«Егорка мог бы вырасти таким же красивым и ездить на такой же большой черной машине», — подумала она и даже немного удивилась таким своим мыслям. Она почти отвыкла думать. Зачем ей думать?

Мужчина остановился напротив — стоял и смотрел на нее долгим взглядом. Она хотела спросить, что ему нужно, но не стала. Зачем ей? Скоро он уедет, и она снова сможет смотреть на дорогу.

— Мама, — сказал мужчина. — Мама?

Она вздрогнула — скорее бы незнакомец ушел.

Ее мальчик хочет поговорить с ней. Он зовет ее. Может, он заберет ее наконец к себе?..

— Мама, это я, Егор. — Мужчина не уходил, он сел перед ней на корточки, взял ее руки в свои, поцеловал огрубевшие, мозолистые ладони.

Она испуганно выдернула руки, спрятала за спину.

Разве можно так шутить?

Зачем так жестоко шутить?!

Она хотела сказать, что это гадко — издеваться над старой женщиной, но не смогла. Незнакомец улыбался ей улыбкой ее сына.

А может, так бывает? Когда-то давно она читала про переселение душ. Может, в этом красивом, статном мужчине живет душа ее мальчика?

— Егорушка?

— Да, мама?

— Ты умер, сынок, — она прикрыла глаза.

А может, она тоже уже умерла? Вот сидела себе на скамейке, смотрела на дорогу и не заметила, как умерла. А Егорка там, на небе, успел вырасти, превратился в красавца…

— Мама, я не умер. Тебя обманули. — Она не заметила, как ее ладони опять оказались в руках незнакомца с улыбкой ее сына. — Тебе сказали, что я умер, а я не умер. Вот видишь, мама, каким я стал?

Дрожащими пальцами она погладила мужчину по волосам, сняла с него очки, заглянула в глаза:

— Егорушка, у тебя упало зрение?

— Да, мамочка, у меня упало зрение. Ты прости, что я так поздно за тобой приехал.

— А ты приехал за мной?

— Да, мама, я заберу тебя отсюда. Я купил тебе дом, новый, красивый. Тебе в нем понравится. Ты больше никогда не будешь страдать.

— И ты станешь жить со мной?

— Я буду приезжать к тебе, мама. Собирай вещи, мы едем сегодня же.

— Я уже готова, поехали, сынок…

Не зря она несла свой крест. Небеса услышали ее молитвы, вернули ее мальчика.

Для нее началась совсем другая жизнь. Порой ей казалось, что с окружающего мира спала пелена и люди перестали быть говорящими тенями. Она и предположить не могла, что есть такое беззаботное счастье. У нее был красивый двухэтажный дом, слишком большой для нее одной. У нее был фруктовый садик и маленький огород. Егор предлагал взять прислугу, но она отказалась. Зачем ей домработница? В таком прекрасном доме убираться — одно удовольствие.

Она не заметила, когда начала улыбаться. Просто однажды поймала свое отражение в зеркале и удивилась. Оказывается, она забыла, как выглядит ее лицо. Заострившиеся черты, глубокие морщины, седина и лучащиеся глаза. Она показалась себе прекрасной. Намного красивее, чем прежде. Вот разве что седина… Седину можно закрасить, чтобы Егорка не думал, что его мать — старуха. Он и так ее стесняется. Она знала это, чувствовала. Теперь она чувствовала своего мальчика.

Ее мальчик был счастлив, и она ему верила. Он стал уважаемым человеком. У него были деньги и власть. А еще молодая жена. Лика, так он ее называл.