Мужчины свои и чужие

Лиони записала, как ехать, затем позвонила Эмме и дого­ворилась встретиться у Ханны через час.

– Пит, милый, я уйду на пару часов! – крикнула Эмма мужу, который на кухне читал воскресные газеты. – Я долж­на вернуть Лиони книгу, так что мы встретимся и выпьем кофе.

Ей не хотелось говорить, что она встречается с подруга­ми, потому что ей нужна моральная поддержка. Казалось предательством искать поддержки у подруг, а не у Пита, но она не решалась рассказать ему, что чувствует. Пока не решалась.

Квартира Ханны в точности напоминала хозяйку. Эле­гантная, все на своем месте. Радостно обнявшись, Эмма и Лиони занялись осмотром квартиры, придя в восторг от со­временного камина, на котором стояли толстые кремовые свечи в железных кованых подсвечниках, и от коллекции кактусов в большом горшке на стеклянном кофейном столи­ке. Стены были увешаны прекрасными черно-белыми фото­графиями городских улиц, но среди них, как заметила Лиони, не нашлось места ни для одной семейной фотогра­фии. Как будто Ханна развелась со своим прошлым.

– Вы уж простите меня насчет кофе, – в пятый раз изви­нилась Ханна, входя в комнату с тремя большими желтыми керамическими чашками и блюдцами.

Она пришла в ужас, когда обнаружила, что у нее есть только растворимый кофе. Сама она его предпочитала, но знала, что невежливо предлагать гостям растворимый кофе, так в приличном обществе не делают. Ханна всегда ощущала недостаток воспитания, когда принимала гостей, – не знала, как правильно держать вилку или как представлять людей друг другу. Ей хотелось делать все это правильно и автомати­чески, а не бояться постоянно попасть впросак.

– Перестань суетиться, – отмахнулась от нее Лиони. – Мы все выросли далеко не на кофе в зернах. Я никогда его дома не покупаю, иначе давно бы разорилась.

– Растворимый вполне годится, – поддержала ее Эмма. – У тебя такая прелестная квартира! Я бы никогда не сумела сшить такие занавески.

– А мне нет смысла и пытаться, – засмеялась Лиони, – Пении стащила бы их на пол в первую же неделю, потому что любит прятаться за занавесками и дуться. Наверное, она и сейчас там на меня сердится. Она была в восторге, когда я вчера приехала, и ни на минуту не выпускала меня из виду все утро – боялась, что я снова ее брошу. А когда я надела пальто, она завыла.

– А как бедняжка Клевер? – спросила Ханна. – Трав­мирована всем этим кошачьим царством?

Лиони виновато кивнула:

– Как только я привезла ее домой, она рванула в комнату Дэнни и до сих пор оттуда не выходила. Наверное, сидит под одеялом, дрожит и боится высунуть нос. А вот Герман в по­рядке. Маминым кошкам не удалось его терроризировать. Он даже потолстел.

Эмма засмеялась.

– Думаю, Пит питался так же, как Герман, – сказала она. – Всю неделю ел чипсы и пиццу и прибавил несколько фунтов. Вчера вечером в пабе его все дразнили. – Она по­мрачнела и повернулась к Лиони: – Вот почему я вела себя как последняя идиотка, когда говорила с тобой по телефону. Не из-за Пита, конечно… – Она вздохнула. – Мы там были с друзьями, и Джанни начала рассказывать о сестре Майка, у которой маленький ребенок. Вот я и рассыпалась на части. Глупо, правда?

Она отпила глоток горячего кофе и в который раз удиви­лась, что так спокойно говорит с ними об этом. Ханна и Лиони понимали ее и умели как-то приободрить.

– Ничего тут нет глупого, – мягко сказала Ханна. – Я так же себя вела, когда Гарри сбежал. То все вроде ничего, я веду себя нормально, но вдруг замечу кого-нибудь в та­кой же куртке, как у Гарри, – и все, пошла вразнос. Даже стала придумывать, что скажу ему, когда снова увижу, и где найти бейсбольную биту, чтобы поприветствовать его как следует.

Эмма улыбнулась.

– Я тоже фантазирую по поводу детей, – призналась она. – Например, представляю себе, что еду в машине, а на заднем сиденье сидит моя дочка. Я оборачиваюсь и говорю ей, что мы будем делать. Ну, например: «Мама поведет тебя в магазин и купит красивое платье, а потом мы пойдем к пруду и посмотрим на уток». – Она никому раньше об этом не рас­сказывала.

Лиони ласково коснулась ее руки.

– Ты можешь рассказывать нам все, Эм, – сказала она, будто догадалась, о чем думала Эмма. – Друзья для этого и существуют.

Эмма кивнула.

– Я знаю. Замечательно, верно?

Час превратился в полтора, потребовался еще кофе, и Эмма сказала, что заварит его сама.

– Если мы станем настоящими друзьями, то неправиль­но будет разрешать тебе за нами ухаживать, как за гостями – заявила она Ханне. – Господи, – воскликнула она через минуту, – у тебя идеальная чистота на кухне! Ты увере­на, что не родственница моей матушки? Она бы тебя обожала.

Ханна поставила диск Гарри Конника-младшего, и они с удовольствием слушали его мягкий голос, доедая круасса­ны, принесенные Лиони.

– Он просто прелесть, – заметила Эмма.

– Да, вот только имя все портит, – засмеялась Ханна. – Впрочем, я теперь даже темноволосых мужчин обхожу сторо­ной. Мой Гарри был брюнетом, так что я, пожалуй, переклю­чусь на блондинов.

– И каким же должен быть этот блондин? – заинтересо­валась Лиони. – Опиши нам мужчину твоей мечты.