Мужчины в ее жизни (Удержать мечту)

Эмма знала это, но изобразила удивление, не желая, чтобы он знал о ее регулярных беседах с семейным врачом относительно его состояния.

– Замечательная новость. Тебе надо немедленно заняться терапией, чтобы привести мышцы в норму.

– Сам жду не дождусь. – Он внимательно посмотрел на нее. – Пола вам сегодня не звонила из Нью-Йорка?

В глазах Эммы блеснули огоньки. – Нет. Но я и не ждала от нее звонка. Наверняка вчера она сказала тебе, что сегодня улетает в Техас по делам «Сайтекс».

– Ах да. Я и забыл.

Эмма не очень ему поверила, но не стала вдаваться в подробности.

– Эмили только что сообщила, что Уинстон все-таки придет к нам на обед. Я рада – общество мужчины тебя приободрит. Тебе, должно быть, очень скучно здесь, в окружении одних женщин.

Джим рассмеялся:

– Вы все очень внимательны ко мне, но я с радостью увижусь с Уинстоном, узнав от него, что происходит в мире. Я чувствую себя отрезанным от всего и очень устал от безделья. Надеюсь, я смогу вернуться в газету через пару недель. Как вы думаете?

Эмма решила, что это пойдет ему на пользу, и быстро сказала:

– Я всей душой за. Работа всегда лечила все мои болезни лучше любых лекарств. Джим прочистил горло.

– Кстати, о газетах. Я давно кое о чем хотел вас спросить.

– В чем дело, Джим?

После небольшого колебания он тихо произнес:

– В сентябре, после моего возвращения из Канады, у нас с Полой произошла небольшая ссора из-за Сэма Феллоуза и тех указаний, которые она дала ему в мое отсутствие – ну, знаете, по поводу недопущения в печать информации о смерти Мин.

– Да, она что-то такое мне рассказывала – о ее решении и вашей размолвке. – Эмма бросила на него испытующий взгляд.

– Пола сказала мне, что вы и Уинстон уполномочили ее принимать решения от вашего и его имени в случае необходимости.

– Абсолютно верно.

– Я не понимаю, почему вы не оказали такого доверия мне?

Эмма замерла, помолчала немного и мягко сказала:

– Джим, когда ты оставил пост управляющего Йоркширской газетной компанией, ты отказался от любых прав в ней, кроме, разумеется, тех, что связаны с твоей работой в качестве главного редактора. Поскольку ты заявил, что не заинтересован в административной деятельности, мне стало совершенно очевидно, что подобные права должны принадлежать тому, кто готов, хочет и способен в соответствующей ситуации проявить административную власть.

– Ясно.

Внимательно глядя на него, Эмма заметила, как застыло от гнева его лицо, а глаза затуманились обидой.

– Ты ушел по собственной инициативе, – напомнила она ему все тем же ровным и мягким голосом.

– Знаю. – Он сделал большой глоток водки, поставил рюмку на столик и уставился в огонь. Наконец он перевел взгляд на нее. – Пола также осуществляет опеку над долей моих детей и в газетной компании, так?

– Так.

– Но почему, бабушка? Почему вы не сделали меня их опекуном? В конце концов, я их отец.

– Все не так просто, как кажется, Джим. Акции, которые я по завещанию оставляю Лорну и Тессе, не выделены отдельным пакетом, а являются частью общего фонда, куда я включила многочисленные акции различных принадлежащих мне предприятий. Мне представляется совершенно очевидным, что такой огромный фонд должен управляться одним человеком. Глупо было бы дробить его на отдельные пакеты и каждому назначать отдельного управляющего. Такое решение чревато большой неразберихой.

Джим кивнул, но ничего не сказал.

Эмма окинула его проницательным взглядом. От нее не укрылось, что он не только огорчен, но в ярости, пусть и старается изо всех сил скрыть от нее свои чувства. Хотя Эмма знала, что не обязана никому давать отчет в своих поступках, тем не менее она хотела улучшить его настроение.

– Назначение Полы вовсе не означает сомнения в тебе или в твоих возможностях. Она – и только она – является опекуншей своих детей независимо от того, за кем она замужем.

– Я понял, – пробормотал он, хотя на самом деле не понял ничего. Однако он чувствовал, что его обошли. Но ему некого винить, кроме самого себя. Не надо было уходить с поста управляющего газетной компанией.

Не обращая внимания на его мрачный вид и красноречивое молчание, Эмма заметила:

– Если у Эмили и Уинстона родятся дети прежде, чем я умру, и если я создам фонд для их ребенка – что бесспорно, – Уинстон окажется в том же положении, что и ты. И то же ждет мужа Сары, если она выйдет замуж при моей жизни. Я не делаю для тебя никаких исключений.

– Я сказал, что понял, Эмма, и это правда. Спасибо, что все объяснили мне. Я очень благодарен… Раздался стук в дверь, и вошла Хильда.

– Простите, миссис Харт, но вам звонит мистер О'Нил. Он просил передать, что, если вы заняты, можете перезвонить ему позже. Он сейчас в Уэзерби, у мистера Брайана.

– Спасибо, Хильда. Я подойду. – Эмма встала и улыбнулась Джиму. – Извини, дорогой. Я скоро вернусь.

Джим кивнул. Едва за ней закрылась дверь, он подкатился в коляске к буфету, наполнил бокал водкой и добавил туда льда. Свободными от бинтов пальцами левой руки он сжал стакан и, работая правой, направил коляску назад к камину.