Кларисса Реджина Альперт составляла традиционный список дел на будущий год. Списки крайне важны для успешной жизни: с их помощью легче выбрать не только цель, но и путь к ее достижению. Этот урок Клариссе преподал бывший (давным-давно бывший) любовник, вечно надутый бармен-актер-каскадер. Сам он узнал о важности списков на курсах по дианетике, в огромной небесно-синей сайентологической церкви, куда записался, чтобы познакомиться с Томом Крузом, Джоном Траволтой или, на худой конец, с любой мелькнувшей в самом паршивом сериале звездочкой.
От каждого из приятелей Кларисса старалась почерпнуть что-нибудь полезное. Не будучи отличницей в Школе Жизни, она умела лихо подводить итоги и выделять самое главное — как тот студент, что читает речь на выпускном.
«Список кандидатов» она составляла ежегодно, под Новый год, с тех пор как ей стукнуло восемнадцать (двадцать один). Все свободное время Клариссы было отдано подружкам, и лишь этот ритуал проводился в одиночестве: планы на будущее требовали полной сосредоточенности.
Она царапала на салфетке обгрызенной ручкой, взятой напрокат у официанта Ларри
[1], тянула третий коктейль, а впереди было еще полно работы…— Вы сценаристка? — раздался рядом голос. Мужской. (В Лос-Анджелесе пишущий на людях — всегда сценарист. Поэты и прозаики, подобно вампирам, не терпят дневного света.)
Перед Клариссой стоял великолепный экземпляр Сопляка. «Сопляками», а еще «Лео»
[2]или «Безусыми» они с подружками именовали всех мужиков моложе двадцати пяти.Кларисса, однако, смотрела не на его свежую смазливую физиономию, а на ботинки.
Далеко не «Прада». С «Гуччи» и рядом не лежали.
В уцененке брал, не иначе.
«Паскудство, — подумала Кларисса. — Съемная квартирка в картонной хибаре; мальчик на побегушках в задрипанной студии или, того хуже, начинающий агент…»
— Свободен. — Кларисса вновь принялась как одержимая корябать на салфетке.
— Прошу прощения? Вы ведь даже не знаете…
— Топай отсюда. Прямо. Сейчас. Ну же, валяй… — прошипела она.
Бедный мальчик был потрясен до глубины души. Попытался нахмурить брови, но с непривычки не вышло, и он просто скуксился.
Однако отступать все равно не желал. И напрасно.
— Слушай-ка, из этой тарелки я уже ела, comprenez-vous? Сыта по горло, — оборвала его Кларисса, едва он открыл рот.
— Стерва. — Произнесено вполголоса. Малыш явно испугался.
Кларисса фыркнула по-рысьи, сверкнув ровнехонькими — хвала дантисту — зубами.
И вернулась к списку. В этом году она придавала ему особое значение.
Но всему свое время. Сперва нужно закончить работу.
— Неужто в округе никого не осталось, с кем я еще не переспала?
Гибкий, как резинка, официант Ларри вновь возник у ее стола.
— Si, oui, именно так — ответ «да» на любом языке. — И поставил перед ней очередной коктейль с шампанским. Не дожидаясь повторения заказа.
— Тебе лучше знать, мамочка, — согласилась она и подумала: «Мужики все до одного должны быть геями-официантами».
— Официант Ларри знает все на свете, мисс Много-Не-Бывает. Ты ведь ходишь сюда с тех самых пор, как доросла до законного права на выпивку.
Кларисса записала еще одно имя.
— Поправка, ваша честь. Ходила и до того. — Клариссе нравился официант Ларри. Голубой, толковый, циничный, лысый. Прелесть что за сочетание. Того и гляди слюной захлебнешься.