Мужей много не бывает

– Худеет, – неопределенно буркнула Лорка и дернула плечом. – По-моему, она начинает клинить. Что ни день, то новые диеты, таблетки какие-то глотает. Характер стал несносный. Я тут прилетаю как-то к ней вся в слезах (это после очередного визита оперативника). Кричу ей, что тебя объявили пропавшей. А она в ответ: мол, чего хотела, того добилась. Я еле-еле удержалась, чтобы ей по ее обвислым мордам не надавать. Сука! Господи, Витуля, ну рассказывай!

– Спрашивай...

– Как тебе все-таки удалось остаться в живых?! Тут один голубоглазый капитан даже пытался соболезнование мне выразить по поводу твоей безвременной кончины от руки авторитетных товарищей. Я его...

– Тоже по мордам хотела надавать? – засмеялась я, не сразу вникнув в суть только что сказанного ею. – Постой... Какое соболезнование?! Чьей кончины?!

– Твоей! Дура совсем, да?! Когда Кротова убили, а ты пропала, они начали поднимать все документы. Копали, копали и накопали такого, что ты, по всему, давно уже должна была почить с миром. Начали искать твои следы. А я ничего не знаю... Ну ты понимаешь... Так они сами разыскали и тачку твою, и следы крови в ней. Правда, кровь почему-то Кротова была, а не твоя. Затем эту версию отмели. Но они все равно что-то там еще находили и находили. Смурнели день ото дня, и тут пару дней назад этот капитан со своими скорбными словами... А сегодня ты... Как с катушек не съехала в первую минуту, до сих пор не знаю. Он мне намекал, что в этой истории столько всего непонятного, что смерть твоего Незнамова тоже была не случайной...

– Да жив он, Лорка, жив! И не Незнамов он вовсе, а Якименко Ванька. – Мне становилось все более понятно, почему я разволновалась, заметив, как загорелись его глаза и как он обрадовался моим словам. Только вот «Нива» моя со следами крови Кротова не должна была появиться в моем гараже. Просто-напросто он не мог приложить к этому руку. Или действительно «уговорил» кого-то не обращать на машину внимания и перегнать ее в мой гараж.

Лариска пробыла в столбняке чуть дольше, чем после моего неожиданного появления. Затем откашлялас, да как заверещит:

– Это что же такое делается, а?! Куда господь с небес смотрит?! Хрыч он старый!!! Ты целый год изводила себя, а он!... С Дашкой?!

– Нет. Один. Во всяком случае, никого рядом с ним не обнаружила. А вот Дашка... Дашка все это время играла в любовь с Кротовым.

– Ну что за срань, тьфу ты!!! – Лариска со всей силы хлопнула себя по бедрам ладошками и болезненно сморщилась. – Чего же это делается-то, а?! Как они все так переплелись!!! Давай рассказывай.

– Долгая песня.

– Ну и что!

– А как же твой театр?

– Ты с дуба рухнула, да?! Какой, к черту, театр, когда здесь такое!

Я не без удовольствия наблюдала за подругой. Ее возмущенно округлившиеся глаза. Гневно вздернутые брови. Она была очень привязана ко мне, невзирая на наши перепалки. Как долго я была лишена такого вот настоящего дружеского участия! Как долго лавировала в фальшивой словесной шелухе, разгребая и разгребая ее, причем порой тщетно. А сейчас просто отдыхала душой, рассказывая ей эту неоконченную повесть, скоропалительно названную Незнамовым сказкой...

– Только не вздумай сказать мне, что ты опять вернешься в этот город N и начнешь искать Дашку, чтобы все до конца разузнать!!! Я посажу тебя на одну цепь с твоим кавказцем, и будешь выть вместе с ним на луну, пока все это не завершится!

– Лорочка, милая. – Я даже руку к сердцу приложила в искреннем порыве. – Обещаю. Просто торжественно клянусь, что не предприму ни одной попытки докопаться до истины, не сделаю ни единого шага в сторону этой клоаки без ведома и благословения наших доблестных органов. Кстати, а с кем это ты собралась в театр?

Оказалось, что с Ванечкой. Бедный вертолетчик так запал на мою подругу, что расстался-таки наконец с вечно недовольной супругой и переехал в общежитие. К Ларочке ехать принципиально отказался. Очень уж ему хотелось соблюсти приличия и сделать ее приличной женщиной, то бишь с бракосочетанием, венчанием и, хотелось бы (ему, конечно), с ребеночком.

– А что ты? – поинтересовалась я, уже стоя у порога и вглядываясь в ее просветлевшее лицо.

– А что я? Интересно, что будет дальше. Захватывает так... Как в бездну прыгнуть со связанными резинкой ногами. Жутко, но знаешь, что не расшибешься и до земли не долетишь. Что тебя вытянут и приведут в чувство.

– Ладно тебе раньше времени пессимизму предаваться, – пожурила я ее и, поцеловав на прощание, вышла из квартиры.

Сейчас домой. Горячая, пахнущая лавандой вода в ванной. Пара бутербродов. Кофе. Телефон и звонки. Масса звонков. Мне так много нужно выяснить, прежде чем...

Мои ноги приросли к асфальтированной дорожке, ведущей от калитки к крыльцу моего дома, когда я разглядела его вихрастую макушку среди листвы деревьев. Он сидел на верхней ступеньке крылечка, сдвинув ступни ног, обутых в рваные сандалии, уложив на сцепленные пальцы рук подбородок, и угрюмым взглядом, совсем несвойственным мальчику его возраста, сверлил ступеньки крыльца.