Мужество

Она не испугалась. Нет. Она знала, что надо делать, если мелькнет оранжевая спина и сверкнут из темных кустов зеленоватые кошачьи глаза. Надо только не двигаться и крикнуть те слова, что знал Дерсу Узала: «В тайга место много. Моя твоя не трогай, иди, иди, иди!» Только весело кричать, как другу. И зверь уйдет, и будет немного страшно или даже очень страшно, но зверь не тронет…

Катя обхватила руками березку и ждала. Березка была такая дружественная, теплая, клейкая, от нее пахло грибами и древесным соком. И жизнь была такая чудесная, жизнь не могла кончиться вот так, ни с того, ни с сего… «В тайга место много. Моя твоя не трогай, иди!» И зверь уйдет… Но треск сучьев, и чавканье мха, и шелест раздвигаемых ветвей приближались. Сердце громко стучало, так громко, что заломило в висках… «В тайга место много…»

Из-за поваленного дерева показалась высокая шапка, потом дымок из трубки, и вот уже весь человек виден – старый, обтрепанный, в болотных сапогах с присохшей грязью, с трубочкой в углу беззубого серого рта.

– Дедушка, здравствуйте! – крикнула Катя.

– Здравствуй, девушка, – ответил он и медленно пошел навстречу Кате, разглядывая ее с головы до ног. Катя тоже разглядывала старика – такого в селе не было.

– А вы откуда взялись, дедушка? – спросила Катя. Старик поднял брови и продолжал разглядывать Катю. В его глазах мелькнул веселый огонек. Но он не засмеялся, а сказал веско и неторопливо:

– Тайга большая, места хватит… Зверю в ней свободно, и птице свободно, и человеку… Всякого гостя она принимает одинаково… Но если скажет человек – моя тайга! – крепко отомстит тайга… ой, крепко!

– Вы, значит, в тайге и живете? – замирая, спросила Катя.

И сам старик, и его странные слова, и прокуренная трубочка, и сапоги с присохшей грязью вызывали уважение и трепет восхищения. На этот раз сомнений нет – это человек оттуда, человек тайги. Русский Дерсу Узала…

– А ты откуда? – спросил старик и выколотил свою трубку о ствол березки, той самой, которая должна была заслонить Катю от тигра.

Катя охотно и гордо рассказала о себе, о стройке, о комсомольцах.

– Люди говорили, – скупо подтвердил старик и еще раз внимательно оглядел Катю. – А ты что – с мужем?

Катя возмущенно тряхнула головой. Она запальчиво объяснила, что приехала строить, как и все, что она самостоятельна. Старик закуривал с непроницаемым лицом. Но так и надо было. Люди тайги должны быть молчаливы, суровы, сдержанны.

Катя с восхищением изучала первого человека из тайги.

– А вы… куда идете?

Старик спрятал спички, затянулся, кивнул головой в сторону села и спросил с явным осуждением:

– А ты чего одна ходишь, не боишься?

– А чего мне бояться? Я ничего не боюсь, – сказала Катя. Она не лгала, она просто забыла про тигра.

– Зверя бояться надо, тайги бояться, человека бояться, – медленно сказал старик. – Пуще всего человека надо бояться. Поживешь, дочка, узнаешь: самое страшное – человек. Человек человеку враг. Человек изобретает, и строит, и огонь поднимает не для другого человека, а во вред, на смерть, на гибель…

Катя слушала, не смея возражать. Может быть, сейчас он откроет ей заповедные законы тайги, законы страшные и темные, которые ей и другим – всем, всем комсомольцам – предстоит изменить, переделать на веселые и светлые.

– А вы где живете… в тайге? – прошептала она, мотнув головой в гущу деревьев.

Он кивнул, подтянул сапоги, подбросил на плечо мешок, сказал с лаской в голосе:

– Хорошая ты. Молодая. Жалко тебя.

Катя дрожала, сама не зная почему. Старик пошел дальше, не позвав ее, и она робко поплелась за ним к селу. Он шел тихо, с трудом передвигая ноги.

– Вы устали. Вы, может быть, к нам зайдете? – спросила она, когда впереди мелькнули белые полотнища палаток.

Старик остановился, спросил:

– Твое имя как?

– Катя. Ставрова.

– Иди, Катя. Я к тебе зайду. Вечером зайду, когда солнце уйдет за сопки. Расскажу тебе, как люди живут… Много расскажу… Как медведь живет. Как птица живет. Как человек убивает человека… Прощай!

Катя смотрела ему вслед. А потом понеслась к лагерю, врывалась в палатки, размахивала руками и кричала:

– Ребята! Какого я человека встретила! Настоящего! Из тайги!

Вечером старик сидел у костра и рассказывал. Вот здесь, на этом самом месте, стояли солдаты. Солдаты поленились разложить костер. Ночью подкрался тигр, задрал коня и унес человека. В тайге, в истоках горной реки, живут гольды. «Лача орки най». «Русский – плохой человек», – говорят они. Их женщинам нельзя смотреть на русских. Если придет русский, они оставят его помирать с голоду, но не дадут ни рыбы, ни воды… Зимою стоят морозы, за ночь метель заметает дома выше труб. Он сам видел, как падали, на лету замерзая, птицы.

– И вы, комсомол, – говорил старик, посасывая старую трубочку, – вы настоящие герои, что решились поехать сюда…

Катя задыхалась от гордости. Она была главным героем. Она привела старика. Она решилась – нет, она сама вызвалась поехать сюда. И пусть свирепствуют метели! Уж она-то во всяком случае не даст себя замести.

23