Мужество быть собой

В этом задании мы работали с системой безопасности участников марафона. Знание своей родовой истории, хотя бы в том объеме, который у них есть сегодня, признание известных и отсутствующих событий, ложатся в основу для встречи с так называемым трансгенерационным страхом. Трансгенерация – это передача информации. Люди очень часто неосознанно боятся каких-то событий, не всегда понимая, откуда этот страх появился. Почему в роду мамы или папы происходят те или иные события, и что им, детям, делать? Почему возникают конфликты, почему происходят разводы, почему появляются любовные треугольники, почему одних людей помнят и восхваляют, превозносят, а о других совсем ничего не говорят? Это незаметно. Таким процессом, скрыто-открытым, ложатся в копилку истории их поля. Люди эту историю передают, если не в историческом контексте, то есть не повествуя о том, какой был человек, то через свои эмоциональные переживания или интерпретации того, какими были люди до них – бабушки, дедушки, прабабушки, прадедушки, что про них известно. Даже если про них ничего не известно, то все равно в системе возникает так называемая вина. Системная совесть очень четко отслеживает порядок в системе, определяет поведение, социальное положение и уровень реализации каждого участника. При этом, если в системе существует так называемый глубинный системный страх, то вряд ли человек решится быть активным, действовать, зарабатывать, проявлять себя на максимум. Вероятнее всего, он будет вести малозаметный образ жизни. Если он будет куда-то двигаться, то у него возникнет много трудностей, и под влиянием таких ситуаций человек будет на какое-то время останавливаться, замирать и только потом действовать дальше.

Вспоминаю одну расстановку. Ко мне пришла женщина и говорит:

«Знаешь, в моей семье есть очень интересная история. У нас люди очень трудолюбивые, работают много, с интересом, с азартом, с задором, радуются результатам своего труда. Но в какой-то момент они все бросают и начинают пить. Просто пить, кутить, гулять, пока дела не придут в упадок. Как только все приходит в упадок, через какой-то промежуток времени люди снова включаются и начинают трудиться, много чего делать».

Я ей говорю: «Давай сделаем расстановку, посмотрим, что же это за синдром такой, каким образом он разрушает твою семейную систему. Как у тебя у самой складывается?»

Она говорит: «Я тоже начинаю работать, создаю какое-то дело, дохожу до определенного уровня дохода, и у меня пропадает интерес, я ничего не делаю».

В расстановке мы выяснили, что это история ее прадеда по отцовской линии, который жил в районе центра Москвы и был очень успешным, крепким хозяйственником. Когда пришла революция, он оказался в рядах кулаков, зажиточных крестьян, соответственно, врагов народа, и его сослали в Сибирь. Сослали далеко, в Иркутскую область. Он, взяв с собой чемоданчик с инструментами, снова создал там крепкое хозяйство: много работал, построил дом, купил скотину, взял землю, снова начал нанимать людей, которые помогали ему вести хозяйство. Потом его опять репрессировали по доносу и сослали под Новосибирск. Но он не растерялся, как говорится, и начал все заново: обзавелся домом, скотиной, участком земли, где выращивал хлеб и другие культуры. И уже тогда, опять по доносу, его признали врагом народа, причем закоренелым, и расстреляли.

Поскольку сейчас у нас расстрелы не практикуются, то дети, внуки и правнуки мужчины, зная эту историю, осуждая при этом своего предка за то, что он был слишком жизнелюбивым и не мог жить «не высовываясь», много работали. Но как только доходили до определенного уровня, у них срабатывал страх настолько, что они бросали работу и начинали пить. Что удивительно, они и в жены выбирали себе ветки с похожим страхом, с похожей трансгенерационной системой передачи информации. Хозяйства приходили в упадок на какое-то время, а затем их с новыми силами, с новой энергией и новым желанием восстанавливали до определенного уровня – и опять люди уходили в загул.

Таким образом они неосознанно повторяли историю деда. В расстановке женщина с принятием и уважением признала его историю, его жизнестойкость, признала, что на нем очень много держалось, и что он, несмотря на угрозы, все-таки продолжал жить. Он делал все, чтобы жить дальше. Это признание помогло женщине преклониться перед судьбой деда. Она согласилась с тем, что он просто хотел жить по силам, по возможностям, по своим идеям. Для него было смыслом жизни создание крепкого хозяйства, на котором бы выросли его дети, внуки, правнуки. Его жизнь была про жизнь, а вот жизнь последующих поколений больше была про смерть. Глубинный страх действовал таким образом, что люди как бы и не жили, а незаметно умирали. После расстановки у женщины много чего поменялось в отношении денег, собственного дела. Я знаю, что она открыла успешный бизнес.