Мужество мысли...

Говоря о классовом подходе к философскому наследию прошлого, надо помнить: здесь чуть-чуть крена, чуть прямолинейности, и нетрудно придти к ложным оценкам. Вспомним Ленина: «Философский идеализм есть только чепуха с точки зрения материализма грубого».

Философия испокон веков обслуживала идеологические нужды. В этом — ее вторая сущность. Но как любая наука, философия и развивается по объективным законам науки.

Имеем ли мы в этом смысле право снисходительно морализировать по поводу заблуждений тех или иных мыслителей прошлого, судить их нравственным судом? Нет у нас такого права. Ибо то, что заблуждение для нас, для своего времени таковым не было. «Мы не должны ставить им (мыслителям прошлого. — Ред.) в вину, если не находим у них определения, которого на ступени их образования вовсе еще и не существовало». Это сказал Гегель. А Шиллер как бы подхватывая его мысль: «Разум, подобно сердцу, имеет свои эпохи, свои судьбы… Мы редко достигаем истины иначе, как через крайности; мы сначала должны исчерпать заблуждение — а часто и бессмыслицу — прежде чем доберемся до прекрасной цели — мирной мудрости».

Все эти доводы могут показаться излишними человеку, который знаком, например, с ленинскими «Философскими тетрадями». В них-то видно, как внимательно, придирчиво изучал Ильич мельчайшие оттенки мысли философов прошлого. Зачем?

Г.С. БАТИЩЕВ (старший научный сотрудник Института философии АН СССР): Мы изучаем историю философии не для того, конечно, чтобы целиком принять взгляды того или иного мыслителя прошлого. И не для праздной эрудиции, не для того, чтобы знать, кто что и когда сказал. История философии — это не перечень отдельных мнений. Это история поисков, это та лестница, не пройдя по которой, ничего нельзя понять в марксизме. Это то, что надо пережить лично. Иначе будут лишь слова, а мысли не будет.

Теперь мы вплотную подошли к необходимости объяснить ответ доцента Михайлова Наташе Буяновой.

Э.В. ИЛЬЕНКОВ: Забота философов — повышать культурный уровень интеллекта людей. В этом плане от них и надо требовать, чтобы они на хорошем уровне поделились с людьми теми сокровищами, которые человечество имеет. Философия — наука о мышлении. Это подчеркивал еще Энгельс. Я вовсе не хочу при этом отрывать философию от других наук. Но философ не должен превращаться и в этакого «знатока», который может поболтать и о квантовой механике, и о генетике…

Ученые страстно возражают против однобокого, прикладного, чисто профессионального потребления философии. Против узкой специализации самих философов.

Г.С. БАТИЩЕВ: А что же останется тогда от философии? Один философ должен, значит, следить за развитием физики, другой — генетики, третий — химии? Так что ли? В таком расщепленном виде философия перестает существовать как наука.

А.С. АРСЕНЬЕВ: Да, это серьезная ошибка в практике пропаганды марксизма, когда студентам-физикам, например, философию преподает специалист по философским вопросам естествознания. Роль философии — не в углублении специализации того же физика. Она призвана помочь ему понять себя и свое отношение к жизни…