Мужество в наследство

В руках штурмана навигационная линейка, на коленях – планшет с картой. Он сосредоточенно вычисляет ветер, угол сноса и путевую скорость.

Журавлев предупредил командира:

– Пересекаем линию фронта.

Небо постепенно начало светлеть. И вдруг вблизи самолета заклубились, запрыгали шапки разрывов. Это открыли заградительный огонь немецкие зенитки. Густой паутиной потянулись с земли пулеметные трассы.

Еще раз проверены расчеты. Штурман знал: к вражескому аэродрому бомбардировщик выйдет в намеченное время.

Земля уже стала просматриваться. Занималась заря нового дня. «Как-то закончится сегодняшний вылет?» – подумал Журавлев и бросил взгляд вперед: ведущий бомбардировщик, оставляя черный дымящийся след, пошел на снижение.

– Машина Михеева вышла из строя, – докладывает он командиру.

– Сколько до цели, Володя? – звучит голос Дивиченко.

– Девяносто пять километров. Идем по графику, – ответил штурман. Он видел, как горящий самолет Михеева врезался в землю и взорвался.

…До войны Владимир Журавлев жил в Свердловске, учился в средней школе № 22 имени А. М. Горького. После десятилетки поступил на Уралмашзавод учеником токаря в механический цех крупных узлов. В свободное время увлекался легкой атлетикой и планеризмом, стал завсегдатаем городского аэроклуба, в осоавиахимовской секции учил ребят стрельбе из пистолета и малокалиберной винтовки. Однажды ему удалось раздобыть в аэроклубе поврежденный планер и привезти его на заводском грузовике в уралмашевскую детскую техническую станцию. Под руководством опытного инструктора Ростислава Псотни группа юношей – любителей авиаспорта – планер отремонтировала. Занятия проводились на Митькиной горе, что за железнодорожным вокзалом. Планер запускали с высокого бугра с помощью резинового амортизатора. Впервые поднявшись в воздух, Володя испытал небывалое чувство восторга. Тогда он понял, что без неба ему не жить. К дню призыва в армию на груди учлета Журавлева красовались четыре значка: «ГТО» и «Ворошиловский стрелок» двух ступеней. И наступил день, когда он стал курсантом Оренбургского летного училища.

… – Командир, вижу Марьевку, – слышится в наушниках спокойный голос Журавлева. – Подходим к цели.

Только Дивиченко успел ответить штурману: «Понял», как раздался встревоженный возглас стрелка-радиста Ивана Мысикова:

– Командир! Справа выше нас «мессеры»!

– Сколько?

– Две пары.

– Ну что ж, на каждого стрелка по два фрица.

Дивиченко имел в виду второго воздушного стрелка сержанта Николая Ежова. Несколько дней назад экипаж Дивиченко вынужден был вступить в бой с «мессершмиттами», одного из которых удалось сбить. Тогда отличились и Мысиков и Ежов. Об этом сообщила фронтовая газета.

– «Мессеры» заходят с двух сторон! – кричит Ежов.

Дивиченко отреагировал моментально и, казалось, ушел от огня противника, но все же ему не хватило какой-то секунды: короткая очередь стеганула по левой плоскости самолета.

Воздушные стрелки Мысиков и Ежов, непрерывно защищаясь, вынуждали фашистов держаться от бомбардировщика на почтительном расстоянии. Несмотря на это, вражеские истребители, меняя направление атак, били по советской машине с дальних дистанций, пулеметные трассы рассекали воздух у самых моторов.

– Горит левое крыло! – звучит тревожный голос Мысикова.

Журавлев увидел, как по левой плоскости заплясали огненные язычки, потом почувствовал запах гари. Появился едкий дым, быстро заполнивший кабины. За самолетом потянулся черный шлейф.

– Спокойно, хлопцы! – сказал Дивиченко и обратился к штурману: – Как с расчетами, когда выходим на стоянки?

– Все готово, – ответил Журавлев. – Подходим к аэродрому.

– Все-таки дотянули! – сквозь кашель проговорил Дивиченко. – Приготовиться!

«Мессершмитты» исчезли, зато вновь защелкали немецкие зенитки.

Впереди на земле показались длинные ряды аккуратно выстроенных немецких самолетов. Их было так много, что сразу и не пересчитать.

– Командир, вижу цель! – пальцы Журавлева уверенно легли на кнопку бомбосбрасывателя. – До сброса пять градусов. Открываю люки.

Журавлев знал, что наступили самые опасные секунды, когда надо ловить цель в перекрестие… Зенитки ведут непрерывный огонь, разрывы так близки, что самолет то и дело подбрасывает. Но, несмотря на огненную западню, летчик должен держать режим полета неизменным, то есть таким, каким его рассчитал штурман, иначе бомбы лягут в стороне от цели. В такой ситуации гитлеровцы стремятся сбить машину или хотя бы заставить пилота изменить курс.

Заслуженный штурман-испытатель СССР В. В. Журавлев

Наконец сброс! До боли в пальцах Журавлев жмет на боевую кнопку – и бомбы летят в цель. Дивиченко выводит бомбардировщик из глубокого виража, набирает высоту. Второй заход.

А внизу бушует пожар. Одна за другой раскалываются цистерны, выплескивая, словно из раскаленного кратера, мощные струи огня.

Через дымное облако штурман успел заметить, как взметнулись султаны земли с багровыми всполохами, как в панике разбегаются фашисты.

Дивиченко упрямо ведет самолет сквозь огненные трассы.

Тем временем пламя все сильнее охватывает машину.