Мужеубийца

– Об этом я тоже думаю. Лучше выпей немного, – он протянул мне стакан с виски. Я сделала большой глоток, и крепкая жидкость разлилась теплом по всему телу.

В библиотеке появилась Сара:

– Миссис Лэндфорд, мистер Уиндоу просил за него попрощаться. Он уехал. Мисс Коттон тоже уехала, – экономка с упреком посмотрела на меня, а затем повернулась к Даниэлю. – Сэр, от вас я этого не ожидала.

С этими словами она вышла из помещения.

– Я бы предпочла вышвырнуть Гиббонсов из дома.

– Мы найдем какой-нибудь выход, Пэгги. Когда мы можем ехать?

– Я только захвачу свою сумочку и возьму кое-что из вещей. Мы будем ночевать в Лондоне?

– Думаю, так будет лучше. Все-таки путь не близкий. И уже поздно. Чтобы съездить туда и обратно, нужно выезжать рано утром.

Сара зашла в мою комнату, когда я собирала дорожную сумку:

– Вы уезжаете? – спросила она. Невозможно было не услышать триумф в ее голосе.

– Да, в Лондон, миссис Гиббонс. На оглашение завещания моего мужа. Мистер Синглтон отвезет меня.

Женщина осмотрелась в моей комнате.

– Когда вы вернетесь?

– Может, завтра, может, послезавтра. В зависимости от ситуации.

Позднее, когда мы уже сели в машину и поехали в Эксетер, чтобы забрать еще и дорожную сумку Даниэля, он сказал:

– Я уверен, что Лайонел и Аманда не будут терять времени. Либо он пообещал Гиббонсам большую сумму денег, чтобы те помалкивали, либо он настолько сильно настроил их против тебя, что они рады делать что угодно, лишь бы тебе навредить. Марка они боготворили. Это не стоит забывать и нужно учесть, если дело дойдет до суда.

– Да, Даниэль, так и есть. Гиббонсы убеждены, что это я убила Марка. Лайонелу это только на руку. Ему нужно лишь периодически поддерживать костер этой ненависти. А Аманда? Какую роль она во всем этом играет?

– Аманда расчетлива. И она красива. Лайонел падок на красивых женщин, и она это использует.

* * *

С пунцовым лицом я вышла вслед за Даниэлем из старинного особняка, в котором располагалась нотариальная контора. Оглашение завещания состоялось. Я оказалась единственной наследницей. Гиббонсам не досталось ничего. На самом деле, они должны были присутствовать при оглашении. Но нотариус посчитал, что при описанных мной и Даниэлем обстоятельствах в этом нет необходимости. Рик Лэндфорд в завещании вообще не упоминался. Более того, нотариус сказал, что если со мной что-нибудь произойдет, то он и в этом случае ничего не получит.

– Больше всего меня интересует адресованное мне письмо, – сказала я взволнованно.

Да, к завещанию прилагалось запечатанное письмо, которое могло быть открыто только мной.

– Я отвезу тебя в твою квартиру, Пэгги. А примерно через час заберу, и мы сможем где-нибудь вместе поужинать.

– Договорились. Мне не терпится открыть письмо Марка.

– Это можно понять.

– Может мне его сейчас открыть? – нервничая, спросила я, когда мы подъезжали к дому.

– Нет, Пэгги, ты должна сделать это одна. Если захочешь, потом расскажешь мне, о чем Марк тебе написал.

– Ты прав, Даниэль, – я благодарно улыбнулась спутнику. Как же я могла его в чем-то подозревать?

Даниэль остановился у дома рядом с Гайд-парком, в которой располагалась моя квартира. Я вдруг поняла, что стала весьма состоятельной женщиной. Но счастливее меня это не сделало. Да и к богатству надо еще привыкнуть. Когда Марк был жив, я никогда не задумывалась о нашем финансовом положении. Марк никогда об этом и не говорил. У нас были деньги, и мы могли многое себе позволить. Мне все это казалось вполне естественным. Но сегодня, после того, как я поставила множество подписей, позволяющих мне свободно распоряжаться суммами на банковских счетах, у меня даже закружилась голова.

Сидевший рядом Даниэль будто читал мои мысли:

– Не бойся, Пэгги, я тебе помогу во всем разобраться. Хочешь, я провожу тебя наверх?

– Нет, нет, в этом нет необходимости.

– Хорошо, – он вышел из машины и открыл мне дверь. Затем снова сел за руль и рванул с места. Я открыла садовые ворота и вскоре подошла к своей двери. Судя по всему, соседей не было, чему я была очень рада. Они тоже безоговорочно считали меня убийцей Марка.

Зайдя в квартиру, я первым делом захотела развернуться и сбежать. Но я смогла подавить в себе эту боль. Взяв себя в руки, я открыла дверь в гостиную. Белый ковер исчез. Я знала, что Даниэль убрал его, поскольку пятно крови уже невозможно было вывести. Я прошла в спальню, поставила сумку с вещами, затем вернулась в гостиную, села на диван и достала из сумочки завещание. Оно лежало вместе с письмом в отдельном конверте. Завещание я положила на столик у дивана и ножом для бумаг вскрыла письмо.

В нем была всего одна страница. Сначала Марк написал, что он сильно любит меня, и что я сделала его жизнь прекрасной. Затем еще кое-что: