Мужья и любовники

Физическое присутствие Кирка она ощущала, но совершенно не отдавала себе отчета в том, что и сама может производить впечатление. Ее чудесная кожа, за которой она так любовно и мастерски ухаживала, буквально светилась, а в больших ясных глазах отражались ум и отзывчивость. В то утро на ней был отлично сшитый костюм и шелковая блузка изумрудного цвета. Золотые серьги в форме ракушек, которые она как-то купила у Картье в обеденный перерыв после долгой мучительной борьбы с собою, переливались теплыми цветами радуги, удачно оттеняя золотистые пряди волос. С деловым чемоданчиком производства «Челлини», в дорогих туфлях и массивных часах на запястье, она уже не выглядела самозванкой, – напротив, смотрелась как женщина, которая вот-вот войдет в круг избранных.

На столике стояла серебряная вазочка с розовым бутоном, а Кэрлис уже ожидал стакан апельсинового сока. Она была заинтригована, польщена, взволнована – словом, выглядела так, как, по ее убеждению, он и хотел. Она улыбнулась – по-настоящему, а не униженной улыбкой дяди Тома, которую так хорошо изображала Мишель, и выжидающе посмотрела на него.

– Итак, вы решились, – сказал он, встречаясь с ней взглядом.

– Решилась на что? – спросила она, переводя взгляд на шрам, пересекавший его левую бровь, и гадая, уже не впервые, откуда он взялся. Может, на яхте случайно ударило ланжероном? Или свалился с лошади, которая понесла на лисьей охоте? В общем, решила она, это был несчастный случай, происшедший в романтической обстановке. Она прямо-таки видела, как на перила яхты падают капли его крови или как спотыкается, беря барьер, лошадь и шляпа летит у него с головы.

– Разделались, – отрывисто сказал он. Он нарочно дразнил ее загадками. Ему нравилось держать ей в своей власти, а ей нравилось подчиняться. За их репликами молчаливо и настойчиво ткалась сложная паутина незаданных вопросов и невысказанных ответов, поступков и реакции на поступки.

– Разделалась с чем? – спросила она, начиная испытывать легкое волнение. Она решила, что он имеет в виду один из ее отчетов.

– Со своей работой, – серьезно сказал он. – Или, вернее, я разделался с ней. Том Штайнберг уже в курсе – я позвонил и все сказал ему.

– Вы что – с ума сошли? – воскликнула Кэрлис, едва не опрокинув стакан с соком.

– Отнюдь, – сказал он, удерживаясь от улыбки.

– Вы разделались с моей работой? – повторила Кэрлис, решив, что она просто не поняла его.

– Ну да, – спокойно сказал он. – Теперь вы будете отвечать за связи с общественностью в отделе сбыта «Суперрайта».

– Ах, вот как?

– Помимо значительно высокой зарплаты, у вас будет больше общественного веса, больше ответственности, ну и, – тут он впервые позволил себе улыбнуться, – больше шишек. – А теперь пейте свой апельсиновый сок.

Взволнованная, шокированная, заинтригованная, перепуганная, счастливая – всего понемножку, – Кэрлис поднесла к губам бокал. Выяснилось, что это не просто апельсиновый сок – он был смешан с шампанским.

– Если ты думаешь, что я буду вставать на уши или на колени, чтобы упросить тебя остаться, – ошибаешься, – сказал Том, когда Кэрлис вернулась на работу. Он был вне себя от ярости, еще чуть-чуть, и начнет все крушить вокруг себя. – И вообще, что это за штучки? Напускать на нас Кирка Арнольда, чтобы уволиться?

– Это не штучки, – сказала Кэрлис, все еще пребывавшая наполовину в шоковом состоянии. – Я и сама не знала, что он задумал.

– Не вешай мне лапшу на уши, – крикнул Том. Щеки его пылали, а глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит. Он наклонился и пристально посмотрел на Кэрлис. – Слушай, между тобой и Кирком есть что-нибудь?

– Не валяйте дурака, Том, – ответила Кэрлис, оскорбленная, но не удивленная, что Том пришел к такому заключению. Когда речь шла о женщинах, у Тома был на все один ответ и один резон – секс. – Кирк Арнольд и я? Почему тогда не Берт Рейнольдс и я?

– Ага. Ну, ладно, – отрывисто сказал он и знаком отпустил ее. Он все еще был вне себя, совершенно утратив свое привычнее добродушие. Кэрлис – рабыня, а где это видано, чтобы рабы вот так запросто уходили?

– Ты ведь это не всерьез, верно? – спросил Том Штайнберг двумя днями позднее. Он успокоился и после встречи с явно недовольным Джошуа Хайнзом решил задобрить Кэрлис и уговорить ее остаться. Она стала буквально незаменимой: справлялась с самыми капризными клиентами и прекрасно выполняла свою работу. Ко всему прочему, Лэнсинг грозился уйти, если ее не будет.

– Да нет, почему же, вполне всерьез. – Ей уже не терпелось уйти. Она считала минуты, чуть ли не секунды, в ожидании, когда перейдет в «Суперрайт» и сможет видеться и разговаривать с, Кирком Арнольдом ежедневно. – Я поработаю еще две недели и подготовлю замену. И все, потом перехожу в «Суперрайт».

– Мы готовы платить тебе столько же, – предложил Том. Замена? Где это, черт возьми, найдет он такого же сильного и такого же безропотного работника? Она же вроде безотказного механизма. Работает по двадцать четыре часа в сутки, никогда не выходит из строя, никогда не дает сбоев. Ее послал Тому сам Бог, и вот вам, пожалуйста, – уходит.