Мужья и любовники

Став женой Кирка, Кэрлис поняла, что она играет в его жизни исключительно важную роль. Ее трогало, с какой откровенностью он всегда хотел сделать ей приятное, добивался, чтобы она гордилась им и одобряла все его поступки. Как правило, так оно и бывало, но когда что-нибудь ей не нравилось, она прямо говорила об этом.

Как-то, еще задолго до их совместной жизни, Кирк от имени «Суперрайта» отправился на аукцион. Он задешево купил две разорившиеся компании – одна производила детали для компьютеров, другая – модульные схемы, полностью реформировал их и сделал прибыльными, так что «Суперрайт» заработала на этой сделке кучу денег.

– Я сказал Хауарду, что он ноги должен мне целовать за то, что я для него делаю, – заметил Кирк, когда выяснилось, что в 1979 году доходы «Суперрайта» выросли на сорок пять процентов. И ему совсем не понравилось то, что в интервью «Ньюсуику» Хауард хвастливо приписал все достижения компании себе. – Этот старый эгоист вечно тянет одеяло на себя. Всякий раз, как я что-нибудь покупаю, он поднимает такой страшный визг, что я трачу слишком много денег. А когда выясняется, что сделка принесла прибыль, он все приписывает себе.

– Да, малосимпатичная личность, – согласилась Кэрлис, хорошо знавшая, каким несносным параноиком становится подчас Хауард, – но вряд ли тебе стоит размахивать красным флагом. Пусть себе старик тешится. Все равно и ты, и все знают, кто на самом деле вытащил «Суперрайт» из дыры.

– Ты права, – сказал Кирк. И все-таки он никак не мог побороть соблазна и то и дело напоминал Хауарду, что это он, Кирк, сделал компанию процветающей. Кирк явно забывал, кто тут хозяин, а кто работник. Кэрлис не раз предупреждала его, что он играет с огнем.

– Не зарывайся – говорила она, помня собственный опыт. – Хауард – человек непредсказуемый.

– Ладно, я буду поаккуратнее, – обещал Кирк. Но он был еще сравнительно молод, старик раздражал его, а при всех своих талантах актером Кирк не был.

На четвертый год совместной жизни Кирка и Кэрлис Мириам предприняла попытку снять напряжение, возникшее между Кирком и Мэндисами.

– Я сегодня обедал с Хауардом, – сказал Кирк, когда они апрельским, не по сезону теплым вечером вышли на балкон выпить после ужина кофе.

– И он снова выгнал тебя? – Всякий раз, как только возникали малейшие разногласия, Хауард грозился уволить Кирка. Кирк, в свою очередь, кричал: прекрасно, займитесь сами моей работой, и Хауарду приходилось, хочешь не хочешь, отступать. Кирк воспринимал такие сцены юмористически; Кэрлис советовала ему смотреть в оба.

Кирк покачал головой.

– Нет, сегодня нет, – сказал он. – У Хауарда явно что-то на уме. Мириам четвертого июля устраивает прием в семейном доме и спрашивает, будем ли мы.

Смотри-ка, подумала Кэрлис. Ведь хотя Мэндисы и ценили ее как работника, домой к себе, после того злосчастного рождественского приема, больше не приглашали.

– Стало быть, проклятие с меня снято? – спросила Кэрлис, и ей подумалось, что Мириам такая же трусишка, как и Хауард. Даже не хватило смелости самой пригласить ее.

– Хауард велел, чтобы ты нацепила на платье свою алую букву,[1] – ответил Кирк.

Кирк увидел в этом приглашении добрый знак того, что отношения с Мэндисами и их компанией становятся прочнее. Кэрлис, однако, в этом сомневалась. Во время приема Хауард, который считал, видимо, что День независимости надо отметить появлением в дурно сидящем костюме, сандалиях и светло-зеленых носках, представлял Кирка как «парня, который работает на меня». Кэрлис это возмутило, и по пути домой она поделилась с Кирком своими чувствами.

– Теперь ты сама видишь, каково мне приходится с этим старым хрычом, – сказал Кирк.

– И все равно, гляди в оба, – еще раз предупредила Кэрлис.

В конце лета Кирк заговорил об идее нового приобретения, о котором думал уже который месяц: Кэрлис давно не видела, чтобы он был так возбужден.

– Это «Дирборн Пейпер энд Принтинг», – пояснил он, – ребята из Детройта. Они выпускают справочники и брошюры, главным образом для автомобильной промышленности. – И он принялся подробно рассказывать о компании. Отлично поставленное дело, хотя в последнее время доходы у них падают. Но это временная заминка, считал Кирк.

– Потрясающая возможность, – Кирк буквально приплясывал от нетерпения. – Нам никак нельзя ее упускать. Никак!

– Нам? – переспросила Кэрлис, полагая, что он имеет в виду «Суперрайт». Таким разгоряченным она еще никогда его не видела. И тут Кэрлис высказала то, что было у нее на уме с того самого приема в честь Дня независимости. – А что, если тебе самому ее купить? – спросила она. – Почему бы тебе не поработать на себя, вместо того чтобы все время обогащать Хауарда?

– Хорошая мысль, – откликнулся Кирк. В последнее время он выглядел усталым. Сказывалось двойное напряжение – тяжелая работа и угнетающая необходимость постоянного общения с Хауардом, который не только отказывался воздать Кирку должное, но и слова доброго не мог сказать. – Меня и впрямь уже тошнит от него.

Столкновения не избежать, в этом он не сомневался, но все же обещал подумать. Кэрлис это очень обрадовало.