Мужья на блюдечке

Всего несколько вздохов, а казалось, что прошла целая вечность, когда подал голос брюнет:

— Я от нее не откажусь, — прорычал он.

Креззо медленно, будто это доставляло ему боль, повернул к брату голову:

— Уверен?

И в тот же миг, будто огненный смерч, Найвен обрушился на блондина. Его кулаки, объятые пламенем, врезались в твердое, как ледяная глыба тело Креззо. Блондин тоже не пасовал. Его удары обрушивались на голову и плечи брата, выбивая из того искры. Огонь и холод, лед и пламень гудели, бушевали, рушили все вокруг. То вспыхнет яростным костром маслянистое дерево, то превратится в ворох ледяных иголок разлогий куст. Все живое в ужасе разбегалось в разные стороны, спасаясь от бушевавших, словно яростная стихия братьев.

И только два свидетеля осмелились досмотреть эту драму до конца.

Почувствовав эмоции своих воспитанников, выскочил на порог своего дома Аркарон. Его волосы пружинистыми змеями топорщились хищным нимбом вокруг озабоченного лица. Его тело на фоне освещенного дверного проема казалась темным и устрашающим. По крайней мере, он напугал замершую на едва освещенной тропинке Суоми не меньше, чем сражающиеся мужчины.

Сцепившиеся в огненно-ледяном смерче женихи застали ее врасплох. Сначала, почувствовав покалывание в ладонях, она остановилась, вглядываясь в непроглядную темноту. А когда из ночи вывалился пышущий дымом и снопом искр клубок из мужских тел, и вовсе перестала дышать.

— Пойдем-ка, девочка. Не будем им мешать — пусть выпустят пар, — прогудел голос у самого ее уха.

Суоми ошарашенно, все еще не в силах прийти в себя от увиденного буйства, подняла лицо и посмотрела на незаметно подкравшегося к ней Аркарона.

Несколько вдохов она смотрела в его черные, как ночь глаза с прыгавшими в них огненными брызгами. Сначала жуткий сон, затем не на шутку разбушевавшиеся женишки, и теперь вот это чудовище, склонившееся к ней и говорившее так не вязавшимся с обликом хозяина мягким голосом, дернули ее нервы с такой силой, что в глазах потемнело, а из груди вырвался душераздирающий крик.

В следующее мгновение она уже неслась в темноту, не разбирая дороги и не обращая внимания на больно хлеставшие ветви.

Хриплое дыхание девушки прервалось, когда поперек талии ее схватили чьи-то руки. Взбесившийся адреналин, казалось, выжег всю кровь в венах, заставляя ее что есть силы брыкаться, царапаться и даже кусаться. Ужас застлал ей глаза, мешая видеть, слышать и, вообще, понимать, что происходит вокруг. И только хриплое "Отпусти!", превращающее души мужчин в вязкий холодец, угасая, раз за разом вырывалось из ее груди.

— Проклятие, — не сдержался Аркарон, когда обессилевшая девушка повисла в его руках.

Подхватив ее на руки, словно пушинку, пронес ее мимо остолбеневших Найвена и Креззо.

Они прекратили молотить друг друга, как только услышали ее истошный крик. Но не успели еще сообразить, что она делает в глухом уголке сада, ночью, одна, как девчонка дала стрекача.

Учитель сообразил быстрее их. К тому времени, как они догнали его, Аркарон уже поймал Суоми. Он ловко извивался, пытаясь увернуться от крошечных кулачков и острых когтей девушки. И только когда она вдруг обвисла, затравленно шепча свое "Отпусти!", смог подхватить ее на руки.

Осторожно пробравшись через густые заросли, прикрывая девушку своим телом от хлеставших веток, Учитель нес девушку в свой дом.

Молчаливые Найвен и Креззо обескураженно следовали за ним.

При появлении хозяина ярче вспыхнул в камине огонь, освещая самые темные уголочки комнаты. Аркарон опустил девушку в кресло, в котором еще недавно сидел сам и присел возле нее на корточки. Девушка сжалась в комок, испуганно переводя ошалелый взгляд с одного мужчины на другого. А когда из глаз жемчужинками побежали одна за другой слезинки, она прошептала дрожащим голосом:

— Я не буду вашей. Отпустите меня домой… Вы обещали…

Последние слова прозвучали так затравленно, что женишков буквально парализовало.

18-3

Щелчок пальцами — и из ладони Аркарона в жаровню летит щепотка пыльцы. Легкое дуновение ветерка прошлось по комнате, обволакивая дрожащую Суоми невесомым и почти невидимым дымком. Судорожный вздох, горестное всхлипывание, слипшиеся от слез ресницы веером опускаются на бледные щеки. Девушка проваливается в глубокий спасительный сон без сновидений.

Хотя, нет…

— Нола, Нола, — тихо зовет она во сне единственного человека, у которого надеется найти утешение и узнать ответы на свои вопросы.

Лицо дока появляется в легкой дымке. И пусть на ее голове вместо буйной копны белых кудряшек сейчас топорщится короткий ежик, а обеспокоенные глаза не прячутся за очками, ее тотчас узнают и Аркарон, и Найвен, и Креззо.

— А я ее знаю, — тихо произносит Найвен.

Креззо лишь согласно кивает, отвечая на немой вопрос Аркарона.

— Она сейчас находится у упавших с неба.

— Я немедленно отправляюсь за ней, — решительно поднимается Креззо, — думаю, нам интересно будет услышать ее ответы.