МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX

Мы с Джейсоном провели большую часть времени в Сифорде, играя в подвале с нашими солдатиками и читая комиксы, прячась от наших родителей, которые постоянно воевали. Подвал был нашей крепостью одиночества, нашим Санктумом. Мама была жалкой и сумасшедшей, постоянно психовавшей, а отец ходил на работу каждый день, и когда приходил домой, у нас был обед, полный разногласий. После этого они воевали, а мы с братом играли и ложились спать. Время от 1973 до 1975-го — когда мои родители окончательно расстались, и моя мама, брат и я переехали обратно в Квинс — был самым бурным периодом моего детства. Дети, с которыми я тусил, когда уехал из дома, были моего возраста и даже немного старше. И некоторые из пятиклассников уже начали пить и курить травку. Некоторые из них отсутствовали дома после полуночи по вечерам в пятницу и субботу. Я был слишком юн для этого. Я как-то пошел с ними погулять, и юные дети пили эту дрянь под названием Танг-О, готовую «отвертку» — апельсиновый сок с говенной водярой. Я попробовал его — на вкус он был просто отвратительным. Но десяти-одиннадцатилетние дети нажирались им каждую неделю.

Они бывало говорили: «Ты идешь тусить?», а я им: «Нееее». И кто-то отвечал: «Кончай быть малышом. Чем ты займешься — пойдешь домой и будешь играть со своими солдатиками?»

Я не говорил «да», но именно этим я занимался. Я полностью сбегал от реальности в эту фантастическую страну в своей голове, потому что везде, куда бы я ни посмотрел, был хаос. Дети нажирались дешевым пойлом, а я еще не был к этому готов. Потом я поворачивался, мама и отец кричали друг на друга, и мама бросала стаканы и посуду. Я чувствовал себя в большей безопасности в подвале со своим братом.

Мои родители без сомнения любили меня и Джейсона, но нас не холили и не лелеяли — даже близко ничего подобного. Отец работал в городе даже когда родители были вместе. Поэтому мы видели его только в обед и по выходным. И мама сидела дома злая, когда мы приходили из школы. Иногда она напивалась, выходила из себя и кричала, что ее жизнь получилась не такой, как она этого хотела, и что во всем виноваты мы. Иногда у нее случались серьезные приступы, и она начинала бросаться игрушками. У нас была капсула миссии Аполлон с солдатиками. Или я, или мой брат сделали то, что ее расстроило, и она закричала: «Ну, погодите, пока вернется отец!» Потом она схватила эту игрушку и бросила ее через всю комнату; она стукнулась в верхнюю часть стены гостиной и разлетелась на кусочки. Помню, думал: «Ты купишь мне новую, черт возьми. Ты сломала мою игрушку с солдатиками!»

ГЛАВА 2 МУЗЫКА — ЭТО МЕССЕДЖ [4]

Мир в нашем доме наступал только когда родители слушали музыку. Никто из моей семьи не зарабатывал на жизнь музыкой, но отец бывало что-то пел, а в 50-х он как-то спел ду-воп[5] на улице с Полом Саймоном и Артом Гарфанкелем (еще до того, как они стали знаменитым дуэтом Саймоном и Гарфанкелем), которые ходили в ту же школу, что и он. У обоих моих родителей были в коллекции такие пластинки, как саундтрек Вудстока, Нил Даймонд, Элтон Джон, Кэрол Кинг, Дуби Бразерс, Боб Дилан и Зе Бэнд. Я любил их, но ничего не знал об агрессивной музыке, пока мне не исполнилось семь, и я не открыл для себя Black Sabbath.

У отца был младший брат всего на десять лет старше меня — дядя Митчел. Я считал его самым клевым парнем в мире. Когда мне было шесть или семь, мы ходили домой к дедушке и бабушке, и я заходил в комнату дяди Митча. У него на стенах висели постеры Zeppelin и других рок-групп, клевые ультрафиолетовые постеры, обширная коллекция винилов и куча комиксов. Я сидел и смотрел на его пластинки часами. Я думал: «Это самое клевое место на свете. Все это будет у меня, когда я немного подрасту».

Как-то я просматривал его коллекцию — Битлз, Дилан, Стоунз — и вдруг увидел первую пластинку Black Sabbath. Я глянул на обложку и подумал: «Что это такое?» Какая-то жуткая ведьма стоит в лесу. Я спросил Митча: «Что это такое у меня в руках?» И он такой: «Это Black Sabbath. Они играют кислотный рок». Я спросил: «А что такое кислотный рок?» Тогда я еще даже не знал, что такое кислота. И никто не употреблял термин «хэви-метал» для описания музыки.

Он поставил пластинку. Она начинается с дождя, грома и зловещего звона. И тут вступает этот супер ужасный и тяжелый гитарный рифф Тони Айомми, который, как я позже узнал, был самым известным тритоном в роке. Я без сомнения испугался, но все же был в восторге. Постеры черных пантер со сверкающими глазами глазели на меня, а злые колдуны пожирали своим взглядом. Потом парень с гнусавым голосом, напоминавшим колдуна, начал петь о Сатане и вопить, чтобы Бог помог ему. Я подумал, что не вполне понимаю, что там творится. Но при этом хотел услышать еще.