Мужики

— А разве я что сказал?

— Ну да. Я-то не расслышал, но могли расслышать другие.

— Мне уж терпеть больше невмоготу — рвется само из груди…

— А я тебе говорю — не поддавайся, пока еще не поздно! — увещевал его хитрый Матеуш, осторожно стараясь вызвать Антека на откровенность.

— Как я могу, когда любовь хуже болезни… огневицей по костям ходит, кипятком кипит в сердце, и такая тоска одолевает, что ни есть, ни спать, ничего делать не могу — хоть бейся головой о стену или руки на себя наложи.

— Не знаю я, что ли? Как будто я сам по Ягне не вздыхал! От любви одно есть лекарство: жениться — и все как рукой снимет. А еще есть другое: если жениться нельзя, — взять женщину эту, и сразу пройдет любовь. Верно тебе говорю, я ведь в этих делах собаку съел! — добавил он хвастливо.

— А если и тогда не пройдет? — спросил Антек печально.

— Ясное дело, если человек стонет да хнычет, подстерегает девку за каждым углом и, как юбка зашуршит, у него ноги дрожат, — у такого скоро не пройдет. Да ведь это не мужчина, а теленок, такой человек гроша медного не стоит! — бросил Матеуш презрительно.

— Правильно ты говоришь, но сдается мне, что есть и такие, есть… — Антек задумался.

— Выпьем, у меня в горле пересохло. Ну их к чертям, баб этих! Иная — такой заморыш, что, кажется, дунешь на нее, и она с ног свалится, а частенько силача из силачей водит на веревочке, как теленка. Она иссушит и разума лишит и еще на посмешище людям выставит! Чертово семя! Выпьем!

— За твое здоровье, брат!

— Спасибо. Ты меня послушай: плюнь ты на это чертово семя! Ведь есть у тебя голова на плечах!

Выпили опять раз и другой, потолковали. Антек был уже под хмельком, и так как ему до сих пор не перед кем было посетовать на судьбу свою, он испытывал неодолимую потребность излить душу. Он с трудом сдерживался — и все-таки нет-нет да и вырывалось у него какое нибудь многозначительное слово, которое все объясняло. А Матеуш слушал и запоминал, хотя ничем не выдавал этого.

В корчме веселье уже было в полном разгаре. Музыканты играли изо всех сил, один танец сменялся другим. Выпивали за всеми столами и во всех углах, дело уже доходило до ссор, и все говорили так громко, что в избе стоял галдеж, а топот танцующих гудел, как удары цепов. Компания Клемба перебралась за перегородку и там тоже порядком шумела, только Соха с Малгоськой танцевали, забыв все на свете, и в промежутках выбегали, обнявшись, на мороз. А Бартек со своими все стоял на том же месте, они допивали вторую бутылку и Войтек Кобусь, уже не стесняясь, кричал прямо в лицо репецким мужикам, которые считали себя шляхтичами:

— Чертова шляхта — мешок да плахта!

— Помещики! Полдеревни одну корову доят! — язвительно добавлял другой.

— Лошадей им не надобно, — их вши сами возят!

— Панские метлы! Коли нюх такой хороший, — нанимались бы к пану в собаки!

— Почуяли, где жареным пахнет, вот и тянутся туда.

— Пришли у людей работу отбивать!

— Мы вам кудри-то порасчешем так, что без голов удирать будете!

— Бродяги, блюдолизы! Мало им у евреев печи топить, вот они и прискакали сюда!

Так все ругали репецких, а иные и с кулаками к ним лезли. Число нападавших росло, выкрики становились все враждебнее — действовала уже и выпитая водка. А репецкие, не отзываясь ни словом, сидели себе тесной группой, держа палки между колен, пили пиво, закусывали колбасой, которую принесли с собой, и посматривали на мужиков надменно и бесстрашно.

Дело, вероятно, скоро дошло бы до рукопашной, если бы не прибежал Клемб. Он стал успокаивать людей, уговаривать, просить, а за ним и другие старики и Амброжий. Наконец, Кобусь перестал ругаться, других оттащили к стойке угощаться. А музыка грянула еще громче. Амброжий опять принялся врать всякие небылицы о войнах, о Наполеоне, о каком-то большом начальнике, потом перешел к другим забавным историям, от которых люди покатывались со смеху. Он же, очень довольный собой, уже сильно подвыпивший, расположился за столом и балагурил:

— Напоследок расскажу я вам еще одну историю, коротенькую, оттого что мне поплясать охота, да и девушки вон сердятся, что я к ним не иду! Вы знаете, что нынче сговор клембовой дочки с Вицеком Сохой? Если б я только захотел, Малгоську за меня бы сговорили! Вот как дело-то было.