Мужики и бабы

Вот от Скобликова да Сергана и пошли по Тиханову артельные замашки. Первым сколотил артель Скобликов; он вывез из поместья токарный станок сам был хорошим токарем и с братьями-колесниками Клюевыми организовал первую тележную артель. Получили кредиты, железо, наряды на гнутье ободьев в госфондовских дубках под Бреховом. Куда с добром! Веселое время наступило. За Скобликовым сколотили артели братья Костылины, тимофеевские ведерники. И эти получили кредит, железо... и даже лавку свою открыли скобяными товарами торговали. Братья Амвросимовы создали настоящий кирпичный завод под Выселками - две печи обжига на полтораста тысяч штук в год, пять сараев для выкладки сырца, глиномялку привезли из Москвы да известняк обжигали - выдавали первосортную комковую хрущевку. Работали почти круглый год - четыре брата с сынами: двухэтажные дома построили, дворы кирпичные под жестью... Мечтали кирпичной стеной обнести Выселки, как крепость... отгородиться от Тиханова. А тихановские тоже не дремали: молодые вальщики Андрей Колокольцев, по прозвищу Ельтого, да Иван Бородин вместе с молотобойцем Серганом пришли к Прокопу Алдонину, бывшему бакинскому слесарю:

- Ты воевал за коммунию?

- Воевал.

- Создавай артель.

- На какие шиши?

- А вот на какие... Мы вступили в потребкооператив. Получили две десятины на кирпичном. Пять ям отрыли. Глину бьем, аж лапти трещат. Три сарая заложили. И бревна и хворост привезли. Подключайся! Под печи обжига получим вексель. Вон, Амвросимовым, так тем дали деньги. Они даже в кооператив не вступали. А мы что, рыжие?

Прокоп Алдонин землю делил в восемнадцатом году. Его знали, ему верили. Он и деньги получил, и печи построил, и молотилку купил. А когда в артели перевалило за двадцать семей, пришел Успенский, бывший начальник волостного военного стола. Этот и бригаду каменщиков сколотил, и торговый оборот наладил.

Успенский сидел на табуретке посреди артельного магазина, а перед ним, прямо на крашеном прилавке, свесив сапожища, расселись двое мужиков: Федор Звонцов, подрядчик из Гордеева, да Иван Костылин, тимофеевский ведерник; курили, судачили насчет скорой Троицы. В Тиханове на Троицу и Духов день лошадей кропили, и по этому случаю устраивались скачки. У Звонцова и Костылина были рысаки, вот они и прикидывали: а не ударить ли по рукам? Не выехать ли в качалках на прогон, где обгонялись верховые? Дмитрий Иванович Успенский, пощипывая свою бородку клинышком - рыковскую, как говаривали в Тиханове, подзадоривал их:

- В базарный день Квашнин ко мне заезжал. Говорит, я бы выехал на прогон, да Костылин уклоняется. А я бы с ним, мол, потягался...

- Он уж тягался со мной однова, - Костылин лысый, с венчиком рыжих жиденьких волос, а усы густые, короткие, щеточкой. И нос навис сверху, давит на усы. - От Тиханова до Любашина по большаку стебали. Я от него на два столба ушел.

- Ну и что? - не унимался Успенский и подмигивал подрядчику. - Сколько он тебе проиграл в тот раз?

- Я ставил тарантас, а он быка-полутора.

- Дак он того жеребца продал.

- С горя...

- Так теперь у него объездчик, Васька Сноп. И тот говорит: уклоняется Костылин, боится проиграть.

- Я-то хоть сейчас. Ты видел у него нового жеребца? - спросил Костылин у подрядчика.

- Орловский караковый, - отозвался тот, блеснув зубами из черной окладистой бороды. - По-моему, со сбоем.

- Ххе! - выдохнул радостно Костылин. - Орловский, да еще со сбоем... Куда ему супроть моего Русака?

- А я слыхал от Андрея Акимовича, что Квашнин на Рязанских бегах приз взял, - сказал Успенский.

- У Андрея Акимовича жеребец тоже со сбоем, - сказал подрядчик.

- Боб со сбоем?! - удивился Успенский.

- Ну, Боб...

- Он же на масленицу на целый корпус обошел твоего Маяка!

- У меня в простой сбруе был. Чересседельник ослаб... - гудел широкогрудый подрядчик. - Хомут на мослаки давил... Хлопал, что твои пехтели...

На вошедшего Кадыкова не обратили внимания Тот по-хозяйски прошел в контору и бросил на ходу:

- Дмитрий Иванович, зайди на минуту.

- Сейчас. Ну, вешать колокол на прогоне? Сбивать трибуну?

- Да я что, как другие... - отозвался Костылин.

- Андрей Акимыч приедет? - спросил подрядчик.

- И Андрей Акимыч, и Квашнин приедут.

- А из Высокого?

- Все приедут.

- А Черный Барин?

- Приедет.

- Тогда и мы приедем, - сказал подрядчик.

Успенский встал:

- Ну, по рукам!

Они хлопнули друг друга ладонями.

- И трибуну и колокол я беру на себя. О призах договоримся потом. Пока!

- Ну и потеху устроим на Духов день, - говорил возбужденно Успенский, входя в конторку. - Квашнина я еще на той неделе раздухарил. Он спит и видит себя первым. Отыграться перед Костылиным хочет. Ваську Снопа нанял. Тот говорит - я те поставлю жеребца на ноги. Я те, говорит, так выезжу, что строчить будет, как машина "Зингер". Гони, говорит, литру самогонки в день. Проиграет Квашнин свой хутор. Потеха!

- Погоди тешиться, - хмуро сказал Кадыков. - Сейчас я лавку закрою... Поговорить надо без свидетелей.

- А что случилось?

- С репой поехали...