Мужская работа

Имя Хазраджи стало часто упоминаться. Он стал одним из главных фигурантов задуманной и профинансированной ЦРУ попытки военного переворота в 1996 году, предпринятой группой высших чинов иракской армии, После провала заговора он вместе с семьей укрылся в Иордании. А в июне 1999 года переехал в Данию. Его жена и сын статус беженцев получили, генералу отказали. И вообще от высылки на родину его спасли датские законы, которые запрещают разделять семью, и гуманизм датчан, понимающих, что в отечестве генерала ждет казнь.

Ныне Хазраджи проживает в датском городке Сере, на улице Фредериксбергевей, 40. Его охраняют несколько десятков полицейских. В случае, если генерал надумает покинуть свое жилище, полицейским приказано вернуть его насильно: в отношении Хазраджи ведется следствие о его вероятной причастности к военным преступлениям в Курдистане.

Достоянием гласности стал документ иракской разведки под грифом «совершенно секретно», датированный 14 мая 1987 года – приказ 1-му армейскому корпусу организовать массовые казни жителей города Халабджа. Именно генерал Хазраджи в 1988 году командовал объединенными 1-ми 5-м армейскими корпусами, участвовавшими в операции «Анфаль» по подавлению сопротивления в регионе компактного проживания курдов. Операция началась в марте 1988 года и проводилась в несколько этапов, семь из которых имели целью зачистку территории. В ходе бомбардировок города Халабджа применялись горчичный газ и цианид. В течение нескольких часов пять тысяч человек были убиты, столько же сгорели заживо. В середине апреля последовали массовые казни в городе Киркуке, позже – химические атаки на побережье реки Заб. В итоге 478 курдских деревень были полностью разрушены, 77 бомбили с применением химоружия. Погибли, по разным данным, от 110 до 180 тысяч человек.

Такие вот сведения.

Тем не менее сбор документов по «делу Хазраджи» не прекращается. В Политигордене заявляют, что пока для ареста Хазраджи нет юридических оснований. Однако существуют и другие обстоятельства: западные спецслужбы гарантировали амнистию всем высокопоставленным перебежчикам из Ирака в обмен на имеющуюся у них информацию.

«Что можно предложить генералу? – спросил себя Михайлов и невольно пожал плечами. – Но обещать ему можно все. Пусть ждет и надеется». В марте с ним беседовали парни из ЦРУ – о чем шел разговор, Михайлов не знал. «Пусть Ухорская еще раз докажет свою состоятельность, а заодно загладит вину», – как-то неожиданно определился в выборе кандидатуры Михайлов. Наверное, потому, что она проявила больше инициативы, нежели подполковник Холстов. Хотя она же лопухнулась с Альбацем. Она рисковала, взяв всю ответственность на себя. Хотя все делала правильно, да и выбора у нее, похоже, не было.

Лишние люди в этом деле – лишние проблемы. Скорее всего Ухорской предстоит командировка в Ирак. Она отдаст приказ командиру спецназа, вместе они поразмыслят над планом операции. И это как раз после встречи с Хазраджи (плюс предстоящего разговора в том, что собеседником опального генерала будет женщина, что сделает его более сговорчивым). Лучшего варианта и лучшей кандидатуры Михайлов не видел.

Генерал-полковник лично набросал текст шифровки для своих оперативных офицеров в Дании и Ираке; соответствующее распоряжение получит командир спецгруппы капитан Хайдаров. Через считанные минуты в Багдаде, в частности, активизируются секретные агенты. И операция, которой Михайлов дал название «901-й объект», вступит в решающую фазу.

30

Кербела, Ирак, 16 декабря, понедельник

Хайдар в очередной раз бросил взгляд на часы, он не верил своим глазам. Он смотрел не на стрелки, а на цифры, застывшие в правой части циферблата и показывающие число и день месяца. 16 декабря. Через двое суток Алексей намеревался оттянуться пусть не по полной, но приличной программе: коньяк, хорошая музыка, знакомая девочка, на крайний случай – проститутка. Все это и многое другое уплывало буквально на глазах. Хайдарову в сердцах хотелось расколотить часы и докопаться до истины: найти среди мелких частей пару крохотных цифирей – то долгожданное число.

Ведь все было спланировано, мечты опережали и самый быстрый транспорт, и время. Бойцам его команды что, они отправились в очередную командировку из теплых постелей, а Хайдар ворчливой ящерицей выполз из-под казенного одеяла.

Приказ, а именно его незначительная, но очень весомая для Алексея Хайдарова часть – «до очередного распоряжения», заставил командира внести ясность команде нестандартным обращением: «Всем в шеренгу!» И мрачно сострил, глянув исподлобья на сержанта Сергея Курт-Аджиева по кличке Гюрза:

– Будем бурить скважину еще две недели. Или три. Сколько скажут.

– Ну и что? – двадцатичетырехлетний Гюрза, высокий и жилистый таджик, утверждающий, однако, что отец его немец (Курт), не понимал угрюмого взгляда командира. – Здесь тепло, дома холодно.

– Нас оставляют с пометкой "М".