Мужская работа

А вообще он успел настроиться на предстоящую работу, которой предшествовали довольно острые мероприятия. Всегда жаль бросать начатое. Но сейчас о настрое говорить было преждевременно, не он решал вопросы, возникшие в результате откровенного провала в агентурной работе; не сами курды облажались, а агенты разведки, курировавшие их. С минуты на минуту Хайдар ожидал распоряжения от офицера из Центра; скорее всего получит подтверждение на продолжение операции. И он не ошибся.

Старший мастер Ринат Валеев, стоявший чуть в стороне, кинулся к новоприбывшим:

– Здравствуйте, Камиль Маратович! Добро пожаловать на нефтяные поля!

Действительно поля: Западная Курна – семь миллиардов баррелей нефти, интересы «Лукойла»; Субо-Лухейс – российской компании «Славнефть»; Ратави – интересы «Shell» на один миллиард баррелей; Нахр-Умар – французской компании «TotalFinaElf»; Хальфайя – австралийской компании «ВНР» и Китайской национальной нефтяной корпорации... Весь мир здесь, разделяй и властвуй.

Валеев уже не так радостно и на полтона тише что-то сказал женщине, указав на охранников, стоящих в стороне. И женщина пошла прямо к ним, Хайдару и Курт-Аджиеву, одетым в форменную одежду нефтяной компании.

Гюрза почесал за ухом:

– Что-то у меня в попе нехорошо.

36

Не все мысли Полины во время перелета из Багдада в Кербелу были заняты опальным генералом Хазраджи. Большая их часть касалась чистоты предстоящей диверсии. Она хотела отгородиться словами Антона Альбаца: «Что касается самих специалистов в области военной химии, то согласие работать в Ираке зависело только от их чистоты». Нищие, живущие в коммуналках специалисты. Она не знала, можно ли провести параллель – ведь тот же командир группы спецназа Алексей Хайдаров и сержант Курт-Аджиев так же жили в коммунальных квартирах и зарабатывали не намного больше.

«Нищий на нищего», – пришли злые мысли. Еще угнетал тот факт, что лично она отдаст приказ бойцам спецназа на уничтожение объекта, в котором навсегда останутся двенадцать соотечественников. Военные иракцы ее по понятным причинам не волновали.

Сказать бойцам правду? Сказать и тут же дополнить: «Шансов спасти людей практически нет». Тогда к чему все эти размышления? Пытаясь спасти одних, она автоматом губила других. Ее мысли едва ли повторяли мучительные колебания генерала Геннадия Трошева, решавшего судьбу 6-й парашютно-десантной роты 76-й псковской дивизии ВДВ. В конце зимы 2000 года недалеко от чеченского Улус-Керта герои-десантники приняли свой последний неравный бой с двадцатикратно превосходящим врагом. «Рота уходит на небо. Строем, один за другим...»

«Знал ли, – спрашивал себя генерал, – сколько террористов и где их позиции? Нет. Что значит высадить десант на старый буковый лес? А то, что вертолеты с подмогой боевики бы просто уничтожили. Можно было рискнуть? Да, если не знать, что ты погубишь, спасая одну роту, другую...»

Для себе Ухорская так и не решила, прав ли был боевой генерал, не бросив на помощь десантникам все имеющиеся у него силы и средства. Правильно на этот вопрос могут ответить только погибшие десантники.

Как быть? Ухорская продолжала борьбу со своей совестью-удавом. Сказать командиру спецназа правду, нарушив приказ, или выполнить приказ, скрыв истину? Как быть ей, офицеру? Тяжело. Она курила и подолгу смотрела в глаза Хайдару, заставляя того заметно нервничать. Подмывало бросить ему в своем стиле: «Давай я сниму твое чувство неловкости».

Может быть, в глубине души ей хотелось поделиться «топ-секретом», разделить его надвое. Она была сильным, но все же человеком. Она могла услышать в ответ насмешливую фразу: «У вас доблестное сердце, леди. Но оно вас не спасет».

Не спасет.

После проведенной диверсии Хайдар напишет отчет, заодно рапорт, в котором укажет на попытку старшего оперативного офицера склонить группу к освобождению заложников. Да, они обучены всему, в том числе убийствам мирных жителей, которые могли донести на случайно обнаруженных ими диверсантов. И рука не дрогнет.

Лучше об этом не думать. А о чем?

И хватит сверлить диверсанта взглядом, от него уже дым пошел.

– Тебе случалось нарушать приказы, капитан?

Хайдар словно был готов к этому вопросу. Он ответил не задумываясь, как робот:

– Да. В учебном подразделении я отказался мыть унитаз.

– А еще?

– Когда за это мне дали пять суток ареста и я отсидел срок на гауптвахте, мне дали еще пять суток – за отказ выполнить очередной приказ ротного, который забирал меня с «губы»: «Бегом в роту!»

– Чем закончилась эта история?

– Я отсидел восемнадцать суток кряду: еще пять и еще трое.

– Кто сдался, ты или ротный?

– Ротный. Максимум, что можно отсидеть без перерыва, – двадцать одни сутки. Оставалось еще трое.

– Почему ротный пожалел тебя?

– Чтобы не оказаться слабее меня. Он выжал все из того унитаза, но ничего из меня.

– Логично, – улыбнулась Ухорская.

– Если наводящие вопросы закончились, спрашивайте по существу, Полина Аркадьевна.