Мужская работа

— Займись снарягой. Там целая груда.

В последние дни по лагерю пошел слух, что я ремонтирую всякую ерунду, от сломанных креплений ножей и шлемов до сбоящего прицельного блока. Мне начали таскать барахло такими темпами, что я впервые стал отказывать, но все равно накопилась целая груда. В конечном итоге вмешался трибун Шадир, командир нашего манипула.

«Помогаешь только нашим» — велел он, и мне осталось только кивнуть.

Все равно времени и сил на то, чтобы заниматься ремонтом, у меня практически не оставалось.

— Так от тебя будет больше пользы, — продолжила Лиргана. — Сам не понимаешь?

Да нет, я понимал, что с неисправным прицелом, сломанными усилителями ботинок или ремнем, который не застегнуть, боец мало на что годится… Еще я понимал, что тут, в палатке, безопаснее, чем под обстрелом в темном сыром лесу, и что шансов выжить у меня больше…

Но там, под обстрелом будут погибать друзья, те, с кем я делил кусок мяса и последний аккумулятор, а я буду преспокойно сидеть тут, крутить винтики, орудовать плоскогубцами и в ус не дуть?

В жопу такие приказы!

«Да пошла ты!» — хотелось заорать мне.

— Ослушаешься — пристрелю на месте, — сказала Лиргана спокойно, буднично, и я поверил, что она так и сделает, а поскольку она воюет куда дольше меня, то мои шансы в схватке с ней нулевые. — Сиди, занимайся ремонтом. И чего я тут с тобой вожусь, рыжий? Пригодишься мне еще!

И она пихнула меня прикладом в пах так, что даже бронезащита не погасила удар до конца. Глаза мои выпучились, я согнулся от боли, хватая ртом сырой воздух, а когда распрямился, то центуриона рядом не было.

Я развернулся и зашагал к палатке.

* * *

Проклятый контакт, с которым я возился последние минут десять, наконец скользнул на место и я с облегчением вздохнул. Я воткнул аккумулятор, убедился, что индикатор горит зеленым, и поставил готовый в дело автомат в угол палатки — ухитрился вернуть к делу уже три, и это при неверном мерцании светильника, под грохот разгорающегося боя.

Что творится вокруг лагеря, я знать не мог, но взрывов больше не было, и стрельба не приближалась. Выглядело все так, что первый натиск бриан захлебывался, но и отступать они не собирались, продолжали давить, а мы защищались и наверняка ждали помощи с линкора.

Сколько нас в лагере — одна когорта, а если подойдет вторая, свежая?

За брезентовой стенкой затопали, хлюпнула лужа под ногой, полог отлетел в сторону. Йухиро втиснулся в палатку спиной, и оказалось, что он держит рукоятки носилок. Белесое свечение упало на разбитый шлем, я увидел бледное лицо Лирганы, закрытые глаза, запекшуюся кровь в углу рта.

Ее ранили?

— Ты тут? Что делаешь? — спросил десятник, и в палатку влез помогавший ему с носилками Фул.

— Она приказала! — я показал пальцем.

Облегчение было как теплая вода на усталое тело, но вместе с ним я испытывал и стыд — нехорошо радоваться, когда выводят из строя твоего командира, да еще и женщину, с которой ты спал.

На насколько проще мне будет без нее!

— Пока она приказывать больше не может, да смилуются над ней Надзирающие! — Йухиро положил огромную кисть на лоб Лирганы, точно благословляя ее. — Пойдем. Каждый ствол на счету, каждая чистая душа.

Сердце мое затрепетало от радости — нет, роль тыловой крысы не по мне!

Мы выскочили наружу, под блеклые лучи рассвета, запетляли между палаток. Остался позади шатер, рядом с которым мы вчера разговаривали с Герратом — может в этой суматохе контрразведчик забудет про меня, а может быть аборигены его прикончили.

Пригнувшись, мы перебежали открытый участок, и нырнули в заросли колючих кустов. Я шлепнулся в ложбинку рядом с Крыской, она мрачно глянула на меня из-под заляпанного грязью шлема.

После той встречи в святилище мы ни разу не говорили с ней, но она свои воровские привычки вроде оставила; по крайней мере вещи в казарме перестали исчезать.

— Чего у вас тут? — спросил я, выглядывая врага в зарослях.

— Как обычно, — Крыска причмокнула, хлюпнула носом. — Ты извини меня… ладно?

— За что?

— Ну, я тогда… я не должна… — она передернула узкими плечами. — Нет-нет-нет… Привыкла, что надо сразу отдавать долг… как могу, чем могу… в Отсутствии иначе не выжить…

— А что такое «Отсутствие»?

Бриан, судя по стрельбе, атаковали в этот момент другой край лагеря, у нас было тихо, и почему бы не поболтать.

— Район Столицы, где я выросла. Нищета, голод, руины, трупы на улицах, — причмокивание исчезло, Крыска больше не втягивала голову в плечи, глаза цвета облаков были почти красивыми. — Двумя такими трупами стали папа с мамой, когда мне было десять… И я выжила… Как смогла, нет-нет-нет… Но как я мечтала оттуда вырваться.

Меня передернуло от гнева — блин, могучая звездная империя тратит кучу бабла на покорение «варварских» миров, а жители столичной планеты ютятся в трущобах! Наверняка Крыске пришлось торговать собой, воровать, обманывать, и сбежать от всего этого она смогла только через вербовочный пункт.

Но притащила сюда с собой старые привычки — красть, что плохо лежит, «благодарить» того, кто тебя защитил.

— А Отсутствие потому, что его как бы нет, — добавила она. — Для главных. Нет-нет.