Мужские игры

– Напрасно ерничаете, – сухо ответил Парыгин, – это не благородство, а элементарные правила безопасности. Откуда я знаю, кому вы передали тот заказ? Может, это человек со стороны, шалопай какой-нибудь, недоумок, а черт ее знает, сучку эту, какие у нее есть возможности получать информацию. Сказал бы я ей, что в деле был кто-то третий, она бы и с меня деньги взяла, и его кинулась бы искать. А ну как нашла бы? Вы можете за него поручиться? Вы можете гарантировать, что он поведет себя правильно и не сдаст больше никого? Не можете, Петр Михайлович. Вот и я не мог. Я и за вас-то не могу поручиться, только за себя, потому и заплатил, не ссылаясь больше ни на кого. К вашему сведению, я до сих пор жив и свободен единственно потому, что всегда соблюдал правила наших специфических игрищ. Чего и вам искренне советую.

– И все-таки я не понимаю, как она вышла на нас, – упрямо повторил человек в соседней кабинке. – Не понимаю.

Это был самый трудный момент в разговоре. Парыгин готовился к нему, но понимал, что все его умопостроения не выдерживают ни малейшей критики. При такой системе конспирации выследить заказчика и наемника невозможно. Имеется в виду, если шантажист действует в одиночку. Конечно, если ему помогают хорошо информированные источники, тогда другое дело. Но в этом случае и платить нельзя, это уже совсем другие игры. А нужно, чтобы Петр заплатил, непременно заплатил.

– Я кое-что знаю о ней, – осторожно начал Евгений Ильич, – по крайней мере, мне удалось немного развязать ей язык. Она, если так можно выразиться, сумасшедшая технарша. Работала в каком-то закрытом НИИ, разрабатывала спецтехнику. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. Сейчас уже второй год без работы, институт развалился, финансирования нет. А она на свой страх и риск продолжает конструировать всякие хитрые приборы, все надеется на мировую славу. Хочет рвануть за границу и там запатентовать свои изобретения. В этом парке она по ночам опробовала свои штучки. И засекла нас во время той встречи. Вы тогда сказали мне номер телефона, по которому с вами можно связаться в экстренном случае. Таким образом, о вас она знала куда больше, чем обо мне, и имя ваше, и телефон. Поэтому, когда мы разошлись, она выследила именно меня. Уж не знаю, как ей это удалось. Но подозреваю, что у нее был какой-то неизвестный очень мощный прибор ночного видения. Она просто как следует разглядела меня, когда я выходил, но следом по парку не пошла, здесь ведь совсем безлюдно, я бы сразу ее засек. Она наверняка вышла через другой выход, он намного ближе к метро, чем тот, которым пользуюсь я. И ждала меня уже в метро. Довела до дома, посмотрела, какие окна зажглись, вычислила квартиру. Дальше все понятно.

– Вы знаете много деталей, – произнес Петр Михайлович, и по его недоверчивому тону Парыгин понял, что, пожалуй, переборщил. Надо отыгрывать назад.

– Это не столько знание, сколько логика. Дедуктивный метод, как у Шерлока Холмса. Она ведь не знала моего телефона, а бросила мне письмо в почтовый ящик. И все, что она знает, она знает только из подслушанного разговора, который мы с вами вели. Увидела, что двое мужчин входят ночью в неработающий туалет, поняла, что это может быть что-то интересное, и прилепила на оконное стекло «жучок». Кстати, она мне сама сказала, что сначала приняла нас за гомосексуалистов и хотела из любопытства послушать, как это происходит у мужчин, какие слова они при этом говорят. А услышала нечто совершенно иное, куда более захватывающее. И когда мы стали расходиться, решила отследить того из нас, о ком информации меньше. Это вполне естественно, ведь ваш-то телефон она уже знала.

– Все равно непонятно, как она узнала, за кем из двоих ей нужно идти. Ведь она только слышала нас, а не видела. У вас же на лбу не написано, что Зотов – это вы.

– Это верно, – согласился Парыгин, – но вспомните, как все было. Мы закончили разговор, и я сказал: «Идите, Петр Михайлович. Вы первый. А я чуть позже». Помните?

– Да, верно, – пробормотал тот. – Припоминаю. Мне тогда еще тень какая-то почудилась среди деревьев, но я подумал, что померещилось.

«Ну слава богу, – едва слышно перевел дыхание Евгений. – Начал проникаться серьезностью ситуации. Самое главное – убедить его, что шантажистка действует в одиночку, за ней никто не стоит. Иначе он не заплатит. От группы нельзя откупаться, с группой нужно вести контригру. А с одиночками разговор другой. Или им платят, или от них избавляются».

– Значит, вы ей заплатили?

– Заплатил.

– И больше она вас не трогала?

– Нет. Она оказалась, как ни странно, человеком слова.

– И вы считаете, что мне тоже нужно платить?

– Это вам решать.

– Почему вы уверены, что за ней никто не стоит?

– Мне так кажется. Я исхожу из ее информационных возможностей. Как она назвала вас, когда звонила?

– Так же, как и вы называете.

– А что, это ваше настоящее имя?

– Разумеется, нет.