Мужские игры

Вышел наконец и сам Керзон. Рассеянно и благосклонно кивая вокруг, прошел рядом со склонившимся над чашкой горячего какао Забелина. Вроде не заметив.

- Не узнаешь, что ли, Павлович? - окликнул Забелин.

Керзон скосился, неохотно кивнул. Демонстративную сухость кандидата в президенты компенсировал бодрый бас слева - к Забелину приближался краснолицый Баландин. Сегодня полнокровный Юрий Павлович был особенно сильно пигментирован.

- Здорово, Палыч, друг старинный, же вуз ан при, бокал клико, - продекламировал Баландин отрывок из порнографического варианта "Евгения Онегина", который за давностью употребления давно уже путал с оригиналом. Поэтому когда на высоких тусовках он при случае сообщал, что знает наизусть "Евгения Онегина", то не больно-то рисковал, - кто додумается уточнить какого.

- И что? Портвешок на жаре помогает?

- Ништяк, - Баландин вальяжно потянулся. - Тут, главное, в нужной пропорции холодной минералочкой разбавить. И непременно чтоб "Святой источник". Святое дело святых напитков требует.

- Как сам?

- А чего мне? Где поставили, там и служим - кредитуем потихоньку. Размещаем банковские денежки. Дружку твоему Курдыгову на днях пролонгировали. Не надо бы - да надрывается мужик, поднимает промышленность. Не люди разве, чтобы не помочь?

Забелин сдержал улыбку - подобрала-таки чеченская диаспора ключик к горячему комсомольскому сердцу.

- Папа-то, похоже, совсем плох, - Баландин озабоченно нахмурился. - Как думаешь, выкарабкается?

Забелин пожал плечами.

- То-то и оно. Тебе хорошо. Из правления исключен. Теперь без права голоса, - позавидовал Баландин. - А тут такое махалово сейчас начнется. И главное - все непросто.

Взгляд его тоскливо метался меж Керзоном и Покровским. - Сигареткой угостите? - К ним подошла Файзулина. Следуя поветрию, введенному Второвым, она добросовестно пыталась бросить курить и перестала покупать сигареты. Теперь работники бухгалтерии ежедневно сбрасывались на лишнюю пачку. Файзулина затянулась благодарно, кивнула насмешливо на угол, где оживленно жестикулировал Покровский: - Как вам картина? Сталин, вспоминающий перед пионерами о последних уединенных мечтаниях с тяжелобольным Ильичом. Примеряется, сука. - Она глянула в лицо Забелина, не увидела достаточно живой реакции, что-то припомнила, насупилась и отошла.

Забелин горько про себя усмехнулся - похоже, водораздел меж присутствующими был проведен.

- Алексей Павлович, - к ним подошел охранник, - там вас сотрудник просит выйти. Говорит, очень срочно.

Забелин посмотрел на настенные часы: двадцать минут третьего, до истечения срока подачи заявки на аукцион оставалось два часа сорок минут. Должно быть, это Клыня. Прознал, что правление откладывается.

- Всё дела, - неохотно отпустил его Баландин, вслед за Забелиным глянув на часы, словно надеялся увидеть на циферблате ответ на мучившие его сейчас вопросы. Клыня дожидался в межэтажном эркере. На столике лежали два приготовленных конверта - побольше и поменьше, листок бумаги, ручка. При приближении руководителя он нервно вскочил.

- Вот узнал, что правление откладывается. Решил пораньше.

- Переживаешь? - заметил Забелин. - Так не каждый день аукционы. - Клыня утер пот большим платком. - Вдруг да где прокололись?

- Не дрейфь, Юра, пробьемся, - Забелин отодвинул лежащую ручку, вытащил свою. - Счастливая. Кивнув понимающе, Клыня отошел к лестнице. Забелин, готовый вывести задуманную цифру, задержался. Вчера перед сном он в последний раз разговаривал с Жуковичем. Тот звонил из ресторана, был шумен. По заверению Жуковича, "ФДН" хоть с аукциона и не снимается, но максимальная сумма, на которую собирается пойти, два миллиона рублей.

- И то, - заверил он, - это с огромным запасом. После того как заказчик ихний - "Балчуг" - отступился, у них остался единственный интерес - попробовать ухватить по дешевке у нас из-под носа, а потом нам же и перепродать. Информация точная и свежая. - Он сделал многозначительную паузу, одновременно намекающую и на источник, и на то, что доносящийся в трубку шум - это не какая-то богемная пьянка, а гул рабочего места, где, собственно, и бдит он, Жукович. - Хотя я бы все-таки чуть подстраховался, - добавил он. - Для полной, так сказать уверенности, накинь еще сто-двести тысяч. Может, даже до двух с половиной. Просто чтоб в голове не держать.

Забелин все мешкал. Вспомнил и горячий шепот подозрительного потомка железного Феликса: "Только не вздумай передовериться". Рисковать в самом деле не стоило. Внизу, у входной двери, возникло оживление - приехал Рублев. Следовало поторопиться. Поколебавшись, Забелин вывел "шесть миллионов". Подумав, добавил "пять тысяч". В конце концов, миллион долларов за сорок процентов - это невесть что. А там, глядишь, удастся второй компанией подешевле взять. Вложил листок в маленький конверт, заклеил языком, вложил в больший, заклеил и его, расписавшись в трех местах по линии склейки.