Мужские откровения, или Как я нашла дневник своего мужа

— Кирилл, но я же объясняла тебе — меня возить некуда. Если только до магазина… А что до него ехать, когда я минут за десять дойти могу. Да еще и по дороге прогуляюсь и свежим воздухом подышу. А к тяжелым сумкам я привыкла. Это вместо тренажерного зала. Я с рынка вон какая груженая хожу — и ничего. Еще не хватало деньги на машину с водителем тратить. Это тебе по статусу положено, а мне зачем? Я домохозяйка. А то что ж получится — я буду по хозяйству хлопотать, котлеты жарить, а водитель в машине задницу отсиживать да газеты читать, а ему за это еще и денежка станет капать? Не жирно ли ему будет? Думаешь, не знаю, как тяжело достаются деньги? Зачем кормить кого ни попадя?

Когда мы подъехали к больнице, я остался на улице и нервно закурил. Когда вышла Вика, я отвел глаза в сторону. Еще никогда не видел ее такой бледной. Ей-богу, она была похожа на смерть. Осунулась, похудела, под глазами большие черные круги. Она держала цветы и в упор смотрела на меня. Во взгляде — женская боль, тоска, отчаяние и одиночество…

— Хорошо выглядишь, — соврал я и открыл ей дверцу машины.

— Не льсти. Я знаю, как выгляжу.

Когда машина тронулась, Викина мать взяла ее за руку и, сдерживая слезы, произнесла:

— Доченька, что ж ты нас всех так сильно напугала? И как меня только паралич не разбил.

Алька сидела рядом со мной на переднем сиденье. Она заметно занервничала, обернулась и укоризненно посмотрела на пожилую женщину:

— Тетя Клава, хватит. Кто старое помянет… Главное, все обошлось. Плохое осталось в прошлом, и о нем предлагаю не вспоминать.

— Хорошо, не буду. Доченька, ты только скажи: больше такое не сотворишь? Ты же знаешь, как всем нам нужна и как мы все тебя любим.

— Такого больше не повторится, — ледяным тоном ответила Вика. — Этого бы не произошло, если бы я знала, что беременна. А я даже не подозревала. Когда мне в больнице сказали, что у меня под сердцем ребенок, я расплакалась и себя возненавидела. Как могла такое сотворить с малышом? Со мной понятно, а вот ребенок… Теперь, когда знаю, что нас двое, я буду любить и беречь нас обоих.

— Ну вот и слава богу, что все так разрешилось, — всхлипнула мать.

— Отцу ребенка скажешь, что ты в положении? — осторожно спросила Алина и тут же включила «заднюю скорость». — Если хочешь, можешь не отвечать.

— Да мне скрывать особо нечего. С отцом ребенка разговор особый. Если не захочет его признать и дать ему свою фамилию, я обнародую нашу связь. После рождения малыша сделаю генетическую экспертизу и обращусь в суд.

Я чуть не проехал поворот и резко надавил на газ — все подпрыгнули.

— Прошу прощения, задумался, поворот не заметил, — пробубнил я, включил аварийку и дал задний ход.

— Осторожнее нужно, — упрекнула меня жена. — У нас в машине беременная женщина.

— Я не специально.

— Доченька, ты сейчас голову насчет отца не забивай, — успокаивала тетя Клава. — Тебе нельзя нервничать. Вот окрепнешь немного, здоровье поправишь и тогда со всем разберешься.

Мы подъехали к Викиному дому, и я сказал, что мне пора на работу. Тут Вика нагнулась и, пока Алина с ее мамашей отвлеклись, спросила повелительно:

— А ты не хочешь подняться?

— У меня работы много.

— Смотри, мне кажется, это в твоих интересах.

Я усмехнулся и чуть слышно спросил:

— Шантажируешь?

— Понимай как хочешь. Но если сейчас не поднимешься, я раскрою имя отца моего будущего ребенка. Мне кажется, твоей жене это не очень понравится и семейная идиллия рухнет как карточный домик.

— Сука!

— Кобель!

Мне ничего не оставалось, как подняться вместе со всеми и сесть пить чай в гостиной, стараясь не встречаться взглядом с ненавистной подругой жены.

Мать Вики сама открыла бутылку шампанского и торжественно произнесла:

— Давайте выпьем за здоровье! Это самое ценное, что у нас есть. Будем его беречь. В этой жизни можно купить все, кроме здоровья.

— Я за рулем, — отказался я.

— А я беременна. — Вика заботливо пододвинула мне коробочку с печеньем.

— Эх, тетя Клава, давай мы с тобой выпьем! — воодушевленно произнесла жена. — Мы не беременны и не за рулем. К вам вернулась дочь, а ко мне — лучшая подруга, практически сестра.

Я ухмыльнулся. Вика уловила мой сарказм и посмотрела на меня исподлобья. Когда моя благоверная и Викина мать пошли на кухню, мы с Викой остались в гостиной одни. Сидели друг против друга и молчали. Я покосился на кухонную дверь и, убедившись, что до нас нет никому дела, тихо спросил:

— Ну и зачем ты это сделала?

— Сделала и сделала, — так же тихо ответила Вика. — Если бы знала, что беременна, такого бы не случилось. А тогда какое-то помутнение рассудка было. Отчаяние, боль, одиночество, ненависть.

— Кому и что хотела доказать?

— Тебе, что жизнь без тебя мне не нужна.

— Только не вздумай меня шантажировать, будто я отец твоего ребенка, — пригрозил я Вике кулаком, вновь покосившись на кухню. — Этот номер у тебя не пройдет. Попробуй грузануть кого-нибудь из твоих хахалей, кто сюда по ночам заглядывает на огонек.