Мужские откровения

За окном виднелась неровная линия крыш соседних домов. Как и в сотнях других таких городков, дома здесь были невысокие, в два-три этажа. Повсюду белело развешенное для сушки белье. Днем вся эта мозаика станет разноцветной и пестрой; сейчас серые фасады были залеплены пятнами висящих простыней и полотенец, как лицо боксера после поединка – пластырем. Вчерашний дом, возле которого я остановился, был точно такой же: непримечательный, аккуратный и чистенький европейский домик со следами своей собственной истории на стенах. Я и сейчас его не узнаю, наверное, если возьмусь искать то место, не зная адреса. Разве что белья там не было.

Когда я вчера остановился рядом с этим домом, я сделал это не потому, что он привлек мое внимание своим внешним видом. Меня поразило другое. Во дворе, напротив заросшей каким-то кустарником калитки стоял пожилой мужчина в берете. Его берет невозможно было не заметить. Потому что он был большой, прикрывал ухо мужчины и одним своим краем спускался почти до плеча. И еще он был густо-бордового, потрясающе насыщенного и глубокого цвета. Мужчина был одет вполне обыденно, но берет превращал его фигуру в оживший памятник эпохе Возрождения. Пройти мимо было нельзя. Тем более что за спиной этого удивительного человека виднелась небольшая витрина с винными бутылками.

Мужчина оказался хозяином магазина, в котором он продавал собственное вино. В свободное время. А чем он занимался, кем он был по профессии, я почему-то так и не удосужился спросить.

– Зайдете?

– Конечно, большое спасибо.

На стенах висели картины и графика, играла музыка – и никого из посетителей. Хозяин принялся рассказывать про свое вино, приглашая попробовать. При этом он очень хорошо открывал бутылки с вином. Очень правильно – спокойно и красиво, со знанием дела. Человек-«памятник» в вине разбирался очень неплохо. Я тут же вспомнил, как в последний раз, когда я был в московском ресторане, меня буквально раздавило то, как официант открывал для нас бутылку вина. Он ее буквально изнасиловал. Хорошо хоть, в том месте не пользовались пневматическими штопорами и прочими новомодными приспособлениями – они вызывают у меня стойкие ассоциации с гинекологическими инструментами. Здесь, слава Богу, было все иначе. Я попробовал вино и понял, что день удался. Кстати, где те четыре бутылки, что я в результате купил?

На белесой скатерти стола в моей комнате стояли только большой керамический чайник да пара винных бокалов. В полутьме я побрел в дальний угол – да, вот они, все четыре, я забыл, что поставил их на полку шкафа. Ночная прохлада, поднявшая меня с постели, остудила бутылки как раз до нужной температуры. Нет, теперь я не скоро открою это вино. Пусть дождется подходящего момента.

В темноте почти совсем не были видны этикетки, но я помнил, что на них нарисован этот город – эта самая неровная линия крыш, эти дубы и кипарисы, эти улицы, поднимающиеся по склонам невысоких холмов, и позади, фоном – горы, будто театральные декорации. Я очень живо вспомнил эти рисунки. Это были именно рисунки на этикетках: хозяин собственноручно их рисовал. Может быть, он художник? Жаль, я не спросил. Хотя – какая разница. Он – винодел. А значит, художник.

Я пробовал его вино, а он стоял рядом с бокалом в руке. Потом он открывал новую бутылку. Перед тем как я пробовал новое вино, он шел куда-то в угол и включал другую музыку. Каждый раз, для каждого нового вина – новую мелодию.

– Теперь пробуйте.

Я вряд ли ушел бы оттуда до вечера, если бы не день рождения друга. Он ждал меня в гостинице. Ждал для того, чтобы совершить поступок. Мы решили отметить его день рождения бутылкой «Петрюса». Того самого, дорогущего французского вина, которое считается одним из лучших в мире. Тогда мы еще не знали, насколько непросто сложится вся эта праздничная история, и просто готовились. Готовились либо встретиться с мечтой, либо вкусить разочарования. Ну, и расстаться с очень приличной суммой.

В магазинах на нас смотрели с удивлением: искать в Италии французское вино, да еще немыслимо дорогое, когда вокруг столько прекрасных местных вин по нормальной цене – зачем? Купить «Петрюс» удалось ближе к вечеру.

Вот как раз в этой самой комнате мы сидели вдвоем и смотрели на заветную бутылку.

– Ну… – первым нарушил благоговейную тишину виновник торжества.

– Да уж – ну. Где теперь декандер брать?

Это было худшее из всех возможных начало празднования дня рождения. Перед нами на столе стояла бутылка лучшего в мире вина, а выпить его мы не могли. Слишком поздно мы сообразили, что покупка «Петрюса» влечет за собой целую цепочку последствий – всех тех необходимых священнодействий, которые сопровождают правильное употребление такого нерядового напитка. Теперь надо было открыть бутылку, но сразу после этого нужен был декандер, чтобы вино «подышало». Декандера у нас не было.