Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит)

Вызывающая роскошь, отличавшая повседневную жизнь аристократии в Спарте этого времени, не могла не породить самого резкого протеста среди массы рядовых граждан. Свое выражение этот протест находит в призывах к умеренности и самоограничению, что в конце концов должно было привести к мысли о перестройке всего образа жизни спартиатов на основе демократической уравнительности. Одним из основных лозунгов, выдвигавшихся демосом, было, по всей вероятности, запрещение аристократических трапез частного характера и установление единой общеобязательной формы коллективного обеда с умеренным рационом, доступным одинаково для всех его участников [627]. Вопрос о сисситиях наряду с вопросом о земле был, по мнению Кихле, главным поводом раздора между народом и знатью во время II-й Мессенской войны [628]. Окончательное завоевание Мессении дало возможность правящей верхушке Спарты наиболее безболезненным для себя способом решить все эти противоречия. Мессенская земля, захваченная спартанцами, вместе с ее порабощенным населением была поделена на приблизительно равные по доходности клеры. Эти клеры, распределенные между обезземеленными спартиатами, запрещено было продавать и делить при передаче по наследству [629]. Одновременно была проведена радикальная реформа системы сисситий. Все граждане Спарты независимо от их происхождения и имущественного положения были объединены в небольшие товарищества сотрапезников (фидитии), спаянные суровой военной дисциплиной и подчиненные безраздельному контролю и авторитету центральной власти [630]. Необходимые средства новым сисситиям давали индивидуальные точно нормированные взносы их участников. В противовес расточительности аристократических пиршеств потребление продуктов в фидитиях было строго ограничено законом и обеспечивало каждому из участников обедов лишь весьма скромный прожиточный минимум [631]. По мысли создателей системы это должно было способствовать утверждению принципа равенства среди граждан Спарты.

Переход от централизованного снабжения сисситий из единого общегосударственного или общеплеменного фонда к складчине свидетельствует, как думает Кихле [632], о глубоко укоренившемся недоверии спартанского демоса к посредничеству знати и государства в его сношениях с побежденными [633]. Не отрицая правильности этой мысли, заметим, однако, что в той обстановке, которая сложилась в Спарте после ΙΙ-й Мессенской войны, установление постоянного контроля над всей массой порабощенного населения с помощью одного только государственного аппарата, к тому же довольно примитивного, едва ли было возможно. Эксплуатация илотов, численность которых намного превосходила численность самих спартиатов, требовала участия всех вообще свободных, а не только специально назначенных для этого должностных лиц.

Таким образом, распределение между гражданами захваченной земли вместе с прикрепленными к ней рабами в условиях Спарты было наиболее рациональным способом организации рабовладельческого хозяйства. Индивидуальные взносы сотрапезников в фидитиях были лишь естественным дополнением этой формы землепользования.

Иное положение вещей сложилось на Крите. При незначительности территории даже самых крупных полисов острова и сравнительно небольшой численности порабощенного населения в каждом из них установление контроля над жизнью и трудом рабов было относительно простой задачей и не требовало такого напряжения всех сил гражданской общины, какое мы наблюдаем в Спарте.

В этих условиях выделение части зависимого населения в особую категорию государственных рабов-мноитов при сохранении части общинной земли в качестве неделимого государственного домена было, несомненно, выгодно для всего господствующего сословия, так как таким способом была обеспечена надежная материальная база для его совместных обедов - сисситии.

Мужские союзы и спартанский государственный аппарат