Мужское счастье

Звук захлопнутой двери растаял в громе из колонок. В прихожей Иван скинул ботинки, и в момент, когда нащупанный в темноте выключатель заставил светильник вспыхнуть, вдоль проема, который вел в комнату, проплыло видение: слева направо прокружилась сногсшибательная блондинка в мужской рубашке с раскинутыми руками и запрокинутой, словно в трансе, головой. Длинные волосы развевались, глаза были блаженно закрыты. Девушка медленно танцевала в одиночку, не замечая происходящего вокруг, из одежды на ней была только рубашка, и рубашка была расстегнута. Гипнотический ритм кружил гостью, чарующая мелодия вбирала в себя до сладкой дрожи и не отпускала из лап забытья. Выглядело красиво настолько, что хотелось присоединиться.

Странно, но, похоже, девушка отдыхала одна, иначе Дабрый танцевал бы с ней или, например, сидел на диване с чем-нибудь согревающим в руке. Хотя, возможно, он сейчас в ванной или на кухне. А если девушка находится здесь одна – кому Дабрый мог доверить ключи?

Бывшая жена?

Бывшая жена Даброго – сестра Маши. Дабрый говорил, что они погодки, и Маша – младшая. Незнакомка на эту роль годилась частично. Длинные золотистые волосы были похожи, а фигура выигрывала у Маши в чисто мужском понимании: грудь раскачивалась под умопомрачительным весом при соответствующем весу убийственном для мужского взгляда объеме, тыл тоже превосходил сдобностью, а тонкой талии позавидовали бы песочные часы. А главное – девушка была моложе Маши. То есть, на роль старшей сестры – бывшей супруги Даброго – она не подходила, если, конечно, глаза не обманывали. С некоторых пор Иван научился доверять глазам, иначе вернулся бы со службы не в полном комплекте или вовсе не выжил.

У друга намечается свидание. Лучше уйти.

Не удалось сделать даже шага назад. Незнакомка заметила постороннего. Взвизг, запахивание рубашки, оторопелый взгляд темных пронзительных глаз:

– Ты кто?!

– Иван, друг Дмитрия. А ты?

Обратиться к молоденькой полураздетой девице на вы не дало что-то глубинное, хотя после армии Иван всех незнакомых называл строго на вы.

– Нина. Очень приятно. – Девушка с интересом разглядывала Ивана. – Я не знала, что у него есть такой друг. Если бы знала… – Она сделала шаг навстречу и заглянула в глаза – чуть снизу, с высоты небольшого роста, макушкой едва дотягивая Ивану до носа. – Думаешь, я подружка Димы? Увы, нет. Когда-то – да, но мне хотелось чего-то большого и светлого, а Димочке хотелось всего и сразу. И всех. – Нина вздохнула. – У тебя возникает резонный вопрос – почему же я тут? Ответ прост и безобразен. От безысходности. Мы с Димочкой давно расстались, но насколько мне известно, он никого не нашел, и я никого не нашла, а тут такая тоска накатила…

– Дабрый придет нескоро.

– Хотела сделать сюрприз, а до его прихода побыть в одиночестве. Но теперь… – Нина сделала еще два шажка к Ивану, отчего почти коснулась грудью. – Тебе говорили, что ты копия Димочки, причем – улучшенная версия?

– Я пойду. – Иван попятился к двери.

– Погоди, мне сейчас нельзя оставаться одной. – Нина схватила его за плечи. Половинки ранее запахнутой незастегнутой рубашки разъехались, Нина этого не заметила или не собиралась замечать. – У тебя не бывает желания напиться так, чтобы забыть обо всем? Не представляешь, как хочется выпить. Но я держусь. Дала себе слово. Потанцуем? – Нина прижалась к Ивану и повела его в медленном танце.

Иван сам «завязал» со спиртным не сразу, с трудом, с жуткими последствиями от срывов. Желание выпить периодически возникало, и кому, как не Ивану, знать, насколько сложно бороться с пожирающим внутренности вожделением. Оставить Нину сейчас, в тоске и безысходности, он не мог.

– Никто не хочет помочь, смотрят как на игрушку, а так хочется найти нормального человека… – Прижавшись к надежному плечу, Нина говорила то, что лежало на душе, но ее грудь и прижимавшийся живот распластались по Ивану, а руки обнимали все крепче.

Еще вчера ничто не мешало утешить девушку и даже закрутить с ней роман, если Дабрый действительно с ней расстался. Это было вчера. Иван сравнивал Нину и Машу, и кроме более выгодных форм Нина не трогала душу ничем. В ее лице не было света и тепла, только холод и тяжесть. Иван помнил, как преобразился мир, когда в нем появилась Маша. Остальное перестало иметь значение. Солнце вспыхнуло Сверхновой, чувства стали ярче, зелень – зеленее. С Ниной – ничего подобного.

В танце рубашка на партнерше распахивалась все сильнее, а чувственное кружение, как оказалось, вело к дивану.

– Прости. – Иван отстранился. – Я не тот, кто утешит, у меня есть девушка, я люблю ее. Дима все еще одинок, подожди его. Я уверен, у вас снова все будет хорошо.

С трудом оторвав от себя девичьи руки, в последней надежде продолжавшие цепляться и останавливать, Иван обулся и вышел.

Оказавшись на улице, он позвонил Даброму:

– Дома тебя ждет сюрприз, поторопись.

– До вечера не смогу. Что там за сюрп… А-а, может, Нинка заявилась? Однажды я ей сдуру ключи оставил. Гони ее в шею, скажи, что друзья приехали, сейчас не до нее, ага?