Мужской день

Больше всего потряс меня Демочка. Он срисовал свою «Монополию» (через кальку, наверное) и принес ее мне.

– Тут это... дорисуешь тут немножко, а фишки я помогу тебе найти, – сказал он. – Это просто. Даже из монеток можно сделать. Главное дело – бумажные деньги нарисуй. Ну, знаешь, сто фунтов, пятьсот фунтов. Без денег никак.

Женька подарил домино.

Колупаев тут же стал стучать костяшками и требовать, чтобы мы играли на деньги.

Но тут вмешались девки и сказали, что у них тоже есть подарок.

Вы не поверите, но их подарок был лучше всего! То есть он лучше всего подходил ко дню рождения – потому что они подарили мне пластинку.

Это была голубая гибкая грампластинка. На ней были нарисованы (только очень плохо, как будто художник был пьян) какие-то парни с гитарами. Потом я понял, что это просто фотография так получилась.

На обороте было написано: «Вокально-инструментальный ансамбль “Веселые ребята”».

– Это же модная группа! – заорал Колупаев. – Вот это да!

Мы пошли в мою комнату, потому что там стоял проигрыватель.

Я завел его на тридцать три оборота и поставил на голубую гибкую поверхность иглу.

Началась волнующая и даже душераздирающая песня.

Вот ее слова.

Люди встречаются, люди влюбляются, женятся...
Мне же не везет в этом так, что просто беда!
Вот, наконец, вчера вечером встретил я девушку —

начали подпевать девчонки тихо и задумчиво. —

Может быть рядом,
где-то рядом она.

Вскоре мы все нестройно, но очень дружно голосили в унисон припеву:

В свой вагон вошла она!
Улыбнулась из окна!
Поезд тронул, а я вслед!
Лишь рукой помахал ей в ответ!

Потом мы перешли на другие песни.

Для этого даже не пришлось включать проигрыватель. Мы и так прекрасно знали все слова.

Если в я был султан
Я в имел трех жен, —

орали мы с Колупаевым нашу, любимую, —

И тройной красотой
Был бы окружен!

А когда эта песня всем окончательно надоела, мы тут же перешли на другую:

Хмуриться не надо, Лада!
Для меня твой смех награда!
Ла-да!

Мы стучали вилками и ножами по столу и по стульям, пели эту песню, как вдруг мне показалось, что кроме нас с Колупаем никто не веселится.

Все были заняты какими-то своими делами.

– Ну, не надоело? – спросила меня Танька Нудель. Потом она подошла к проигрывателю, покопалась там и достала маленькую пластиночку. Она ее поставила на проигрыватель, села и стала на меня смотреть.

Никуда не денешься, влюбишься и женишься! —

пела какая-то разбитная певица, —

Все равно ты будешь мой!

Я просто не знал, что делать! А что бы вы делали на моем месте?

Строить ей рожи я не хотел. Сидеть и смотреть на нее в упор тоже как-то не улыбалось.

Поэтому я по праву хозяина подошел к проигрывателю и снял пластинку.

– Зачем! – возмутилась Танька. – Я же слушаю!

– Мы тоже слушаем! – заорали из большой комнаты другие девки.

Тогда я просто ушел на кухню и стал пить сырую воду из-под крана. Так я всегда делал, если надо было успокоиться. Все-таки день рождения – тяжелая вещь. Во время него настроение меняется буквально каждую минуту. А это нелегко, согласитесь.

Вот сейчас я очень злился на Таньку, и вообще на всех девок, что они пришли. Без них, наверное, было бы все-таки лучше.

И вдруг я понял, что Колупаев не подарил мне никакого подарка. Вообще никакого!

Это было настолько поразительно, что я сел и стал думать. У меня даже дыхание перехватило от этого открытия.

«Может, он такой бедный? – думал я. – Ну, принес бы из дома что-нибудь». Но эту мысль я отбросил, как глупую, среди нас таких уж бедных не было.

Чтобы вообще ничего не подарить!

«Он забыл!» – догадался я. И решил изо всех постараться и не обижаться на Колупаева.

Но что-то царапало у меня в груди, когда я вышел обратно в большую комнату и стал вяло доедать эклер.

Что-то мне уже больше ничего не хотелось, и душа моя больше никуда не стремилась.

Чтобы скрыть эту внезапную перемену в себе, я стал разговаривать с Демочкой о посторонних предметах. По-моему, мы заговорили с ним почему-то о космонавтах.

– Если, например, космонавт погибает: сгорает, или от перегрузки сердце лопается, или по башке его чем-то стукнет, – объяснял мне Демочка, – то его потом в могилу не закапывают. Изучают его мертвые клетки. Приборы к нему всякие подключают, и так далее. Потому что, возможно, через эти мертвые клетки можно попасть в третье измерение.

Я сидел, молча кивал и думал о другом.

– Если попал в третье измерение, то уже оттуда не выйдешь, – кивал Демочка мне в такт, – будешь там всегда околачиваться. Как бродячая собака.

Тут я заметил, что Колупаев куда-то исчез.

«Может, ему стыдно стало?» – с непонятной надеждой подумал я.

Я еще немного походил между гостями.