Мужской день

– Смотри, какая дыра, Колупайский! – сказал я. – Не дыра, а дырища! Туда человек целиком может войти, если его согнуть.

– Ну-ка давай я тебя согну! – заинтересовался он.

Но я уже сам лег на асфальт животом и сунул голову в это чудо городской природы.

– Ты смотри, что делается, Колупаев! – заорал я оттуда, не высовывая голову. Мне ее даже высовывать не хотелось. – Ты только посмотри, что тут творится, Колупян проклятый!

– Ну что, что там делается? – заныл он. – Давай высовывай голову быстрее, чудила.

Колупаев тоже засунул голову, но потом сразу вынул, страшно разочарованный.

– Ну и ничего нет, – раздраженно сказал он. – Только брюки испачкал. С тебя десять копеек за брюки.

– Как нет? – удивился я. – Ты посмотри получше, Колупайшвили. Там же асфальт слоями лежит. Понимаешь?

– Не-а, – честно признался он.

И я начал ему объяснять.

– Ну вот. Наш асфальт положили на тот асфальт. Тот асфальт положили на другой асфальт. Другой асфальт положили на еще вон тот асфальт.

– Ну и что?

– А то, что он, оказывается, не сливается! Мы-то думали, что он сливается, а он не сливается. Это как ковер. Один на другой. Один на другой.

– Ну и что?

– А то! Что можно отковырнуть этот асфальт и посмотреть – что было, предположим, восемь лет назад.

Колупаев задумался.

– Кто ж ради этого будет старый асфальт ковырять? Ты будешь?

– Ну давай попробуем, – сказал я и снова сунул голову в асфальт.

Я еще раз внимательно осмотрелся в этой тихой прохладной дыре. Чудовищных размеров была, надо сказать, дырища. Я спрыгнул туда ногами и сел.

– Что ты видишь, Лева? – взволнованно спросил Колупай-ага-оглы.

– Я вижу... Так... Я вижу пять слоев асфальта! Я вижу на дне рыхлую землю бледного коричневого цвета! Я вижу огромное количество старого бутылочного стекла! Я вижу слой сухой земли! Слой глины! Слой сухой земли! Я вижу металл! Я вижу много металла!

– Месторождение? – заинтересовался Колупаев. – Чем рыть у тебя есть, Лева?

Я быстро сбегал домой и принес старую детскую лопатку. Колупаев сидел, свесив ноги в яму.

– Слушай, – серьезно сказал он, – если мы ее расширим немного, получится хороший окоп. Окоп нам нужен. По крайней мере, он нам может пригодиться. Или знаешь что... Давай лучше вроем здесь столб. Вернее мачту. На мачту привесим флаг нашего двора. Флаг я придумал такой: череп и скрещенные кости. На черном фоне.

– Это не ты придумал, – быстро сказал я и пошел рыть.

Я уже прямо весь дрожал от нетерпения, чтобы углубиться в почву. Но сначала я стал отламывать асфальт. Кусками. Слой за слоем. И аккуратно раскладывать.

– Что ты делаешь? – заинтересовался Колупаев моей работой.

– Это музей асфальта нашего двора. Вот первый асфальт. Видишь? Это еще примитивный асфальт. Черный пополам с грязью. В нем очень много камней. Но по нему уже катали детские коляски. По нему, возможно, даже ездили машины. Кругом этого первого асфальта рос бурьян. Росли подсолнухи и какали козы. Но этот асфальт уже был городской. Он знал, что рано или поздно на его место положат новый. Гораздо более прочный, качественный, гладкий.

– Красивая легенда, – согласился Колупаев. – Но рыть-то ты будешь когда-нибудь? Асфальт раскладывать и я могу в новых брюках. А тебе уже все равно.

Я мельком осмотрел рубашку. Действительно, уже было все равно. Осколки кирпича, глину, куски расколовшегося асфальта, взрытый песок, камешки и железячки я аккуратно вынимал из земли руками. Пот лил градом.

– Ну-ка, Колупайский, давай теперь ты!

– Не могу, Лева! – сказал Колупаев ласково. – Я же тебе сказал, у меня брюки новые.

– А ты их сними!

– Это что же, я в одних трусах буду? – изумился Колупаев.

– И я тоже сниму, – подсказал я ему простую мысль.

Мы сняли штаны и аккуратно положили их на кучку ломаного асфальта, вынутого мной предположительно из второго исторического слоя.

Вообще, по моему мнению, асфальт – это какое-то чудо. Камень, а ведет себя как стекло. Трескается. Ломается. Разлетается на куски. Кусочками асфальта очень удобно играть в классики. Даже в футбол. На асфальте хорошо лежать. Потому что он хранит тепло. Попробуй, ляг на землю, полежи. Даже летом! Простудишься, и все. А на асфальте – пожалуйста. Асфальт можно мыть. На асфальте очень удобно играть в футбол и другие игры с мячом. В общем, когда моя мама говорила: «Пресня – это же каменные джунгли! Это же асфальт, один асфальт!» – я всегда ей отвечал:

– Ну и что? А ты бы хотела, чтобы здесь была голая земля, мама?

Но она не отвечала и только махала на меня рукой.

...Итак, мы сняли с себя штаны и начали рыть яму вглубь с удвоенной силой. Пришел Сурен и мрачно сказал:

– Хочешь, лопату принесу? А?

– Нужна мне твоя лопата! – на выдохе сказал Колупайс, выбрасывая из ямы здоровенный кирпич.

– Кирпич нам тоже нужен, – отметил я, не прекращая ни на миг работы. – Мы из него делаем ворота в футболе. Мы можем рисовать им классики.

– Можем дать кому-нибудь по башке, – продолжил Колупайски. – Знаешь что, Сурен. Ты не стой здесь. Иди, действительно, за своей лопатой. А то мы, на фиг, роем, роем, уже мозоли нарыли, а этот стоит просто так, солнце загораживает.