Мужской день

Я на женщин ругаться не могу. Тем более если они бешеные, могут вообще укусить. Начинаю спокойно выяснять:

– А что такое? Почему у вас дверь закрыта?

Она начинает белеть и зеленеть:

– Что ты мне сказал? Повтори, что ты мне сейчас сказал, мерзавец такой маленький! Он меня спрашивает! Ты кто такой, чтобы меня спрашивать! Ты из какого дома вообще!

– Из восемнадцатого, – отвечаю спокойно.

– Ах, из восемнадцатого! Я с тобой сейчас по-другому поговорю! Ты у меня узнаешь, как с женщиной разговаривать! Ты у себя дома стучи! Ты у мамы на голове стучи! Ты что не видишь, что заперта дверь? Здесь нельзя больше ходить, мерзавец такой маленький, я тебе говорю...

Ну и так далее.

* * *

Вот такие люди жили в этом желтом кубическом доме! Такие вот были у них привычки! И главное дело: любили они запирать с одной стороны подъезд...

Почему – не знаю.

И в общем-то странный это был дом.

Я лично считал, что наш дом, восемнадцатый по Трехгорному валу, самый, конечно, лучший, потому что он новый, туда поселили хороших всяких людей, из центра: нас, например, с Кропоткинской переселили, а это вообще, считай, до Красной площади рукой подать, Кремль из окна видно; ну и прочие не хуже, вероятно, или вот простой пример: не прошло и месяца после переезда, как в нашем доме стали уже играть на пианино. Чему, правда, мама была не так уж рада – мол, в доме все очень хорошо, вроде бы, слышно. Ничего там особенного не было так уж слышно. Только если на лестнице.

Велико же было мое удивление, когда я услышал, что и в желтом доме играют на пианино. Причем не гаммы или песню сурка, а просто выводят какие-то рулады. Я сначала думал, что это пластинка, а потом понял: нет, не пластинка, а наверное живет пианист-любитель.

Потом послушал и понял, что нет, не любитель, а просто вообще пианист. Его по радио можно передавать. Такой он силы музыкант.

Вероятно, подумал я тогда, жильцы в этом доме живут очень разные. Ну вот если бы я так играл на пианино, я бы разве жил в этом желтом доме в коммуналке? Я бы давно уже жил в высотном доме на площади Восстания! Я бы на своей машине, наверное, ездил! И была бы у меня собака. Овчарка.

А на следующий день грянула новость. Мама мне вдруг сказала:

– Знаешь что, дружочек, ты, вместо того чтобы по улице шастать, пошел бы лучше записался в библиотеку. В желтом доме открыли как раз библиотеку.

– Что? – поразился я. – В желтом доме? Библиотеку? Я уже давно, мама, записан в библиотеку.

– Да-да-да, – сказала мама. – Я знаю. Но ты там не берешь никаких книг, потому что они детские. А в этой библиотеке книги разные. И взрослые, и какие хочешь вообще. Потому что эта библиотека общественная. Понял?

– Нет, не понял, – сказал я, потому что я действительно ничего не понял.

– Короче, там две бабушки такие есть, они для вас открыли библиотеку. Видят, как вы носитесь в свой футбол, захотели для вас библиотеку устроить. Сходи давай. И ребят с собой возьми...

Я вылетел во двор и стал делиться новостью. Но все ее уже знали. Хромой уже пошел заполнять формуляр. Хромой любил фантастику и про войну. И все любили фантастику и про войну. Кроме меня.

* * *

У меня насчет книг были странные наклонности.

Я даже, в общем-то, не любил рассказывать во дворе о том, что я читаю. Нет, конечно, как и все другие мальчики моего возраста, я любил романы Фенимора Купера, Майн Рида и Александра Беляева (фантастика с приключенческим уклоном). Например, «Чингачгук – большой змей», или «Последний из могикан», или «Вождь делавэров». Или – «Голова профессора Доуэля», «Человек, потерявший свое лицо». Или еще хорошее было чтение: «Затерянный мир» Конан Дойля.

Однако с этими книжками была проблема. Ну их не было, и все. Глухо не было, и никто не давал. Ни в библиотеке ни за какие деньги, ни так почитать. И до того я маме надоел с этими книжками, что она даже во взрослый читальный зал отвела меня на свой билет читать «Вождь делавэров».

– Вы уж извините, – сказала она библиотекарше, – он будет тихо сидеть, а если что, вы его сразу тогда гоните.

Библиотекарша улыбнулась, и я, замирая от счастья, открыл великое произведение Фенимора Купера, классика американской литературы, и стал его сразу читать.

Но странное дело.

То ли мне мешала происходящая вокруг меня взрослая тихая жизнь, то ли необычный свет, то ли то, что сидеть надо было прямо, ни лечь, не пройтись, ни пожевать чего-нибудь – но «Вождь» у меня совершенно не пошел.

Кстати, это будет любопытно знать исследователям далекого прошлого: в читальном зале в те годы было полно народу. Просто битком. В любой день, хоть в будни, хоть в выходной. И не в каком-нибудь великом читальном зале типа Исторички, Ленинки или Театральной библиотеки – а просто в рядовой районной библиотеке имени Тургенева или Гоголя. Люди писали диссертации, сочиняли статьи, повышали свой культурный уровень, решали кроссворды, листали газеты и журналы, переписывали любимые стихи в тетрадочку. Много было интересных занятий, чтобы не сидеть дома с соседями по коммунальной квартире. Да и вообще, как-то