Мужской день

Я бы, наверное, еще долго слушал этот бессмысленный монолог, если бы в этот момент мама вдруг не размахнулась и не ударила меня по затылку.

– Лева, – сказала она, каким-то странным голосом, сквозь слезы, – никогда не смей уходить с того места, на котором я тебя оставила. Если, конечно, хочешь, чтобы я умерла от разрыва сердца – тогда уходи... Я уже и по радио тебя объявляла, и по лестнице десять раз поднялась и спустилась. Я тебя по всему универмагу ищу! А ты где был?

Я попытался объяснить маме, где я был. Но язык слушался меня плохо. Вернее, не слушался совсем.

Збб

Я хотел сказать, как давно тут хожу в полном одиночестве, всеми оставленный и забытый, и что меня надо в такой ситуации, очевидно, не бить, а жалеть. Но сказать этого почему-то не смог. Я открывал рот и молчал, а мама с доброй феей в некотором обалдении смотрели на меня, как будто не зная, что же делать теперь с таким внезапно онемевшим человеком.

От этих предательских мыслей в горле у меня защипало, перед глазами как-то все вдруг завертелось, и я уже приготовился к тому, чтобы обидеться на маму всерьез и надолго, как вдруг...

Как вдруг я увидел ужасную картину: с первого этажа медленными и угрюмыми шагами идет милиционер, и идет он прямо ко мне! Причем через две ступеньки!

Рядом с милиционером бежала красная и запыхавшаяся женщина в сиреневом платке, которую я давеча сбил на лестнице, и вдобавок она вела за руку того самого пацана из игрушечного отдела, обладателя ста машинок и дедушки из-за границы!

Я закрыл глаза и подумал: «Так не бывает!» Но в следующую секунду мне сразу пришлось их открыть.

– Вот они! – громко закричала женщина. – Вот они, я же вам говорила: никуда они не делись. Женщина! – обратилась она к моей маме. – Если у вас ребенок больной, вы его за руку держите. А то я на вас живо протокол составлю!

Возникла немая сцена. Я смотрел на маму, а мама, жутко покраснев, на меня.

– А в чем, собственно, дело? – потрясенно спросила мама, непроизвольно взяв меня за руку.

– Она еще спрашивает! – продолжала орать женщина в сиреневом платке. – Ваш ребенок бегает по всему магазину, меня чуть калекой не сделал, моего ребенка до смерти запугал! И она еще спрашивает! Я вам еще раз говорю: если у вас ребенок нездоров, его дома надо держать, а не оставлять одного в общественном месте.

Вокруг уже образовывалась маленькая толпа. Люди у нас добрые и всегда хотят помочь, даже если не знают – кому.

– А что случилось-то? – спросил кто-то из толпы.

– Граждане, разойдитесь! – поморщился милиционер. – Не создавайте скопления.

– Сами тут стоят, пройти не дают! – крикнул тот же добрый человек.

Тогда милиционер подумал и вдруг сказал:

– А пойдемте в дежурную комнату, там все и выясним.

– Что? – сказала мама. – В какую еще дежурную комнату?

– Да это тут, недалеко, за углом... – как-то застеснялся милиционер.

– Ну пойдемте! – вдруг грозно сказала мама. – Это я на вас в суд подам за оскорбление личности.

– Да нет, гражданочка, вы не волнуйтесь, – совсем засмущался милиционер. – Просто вы ребенка потеряли, я поэтому и пошел вас искать. А так...

– Ага! – вдруг оскорбленно сказала мать обладателя ста машинок и дедушки из-за границы. – Вы тут все заодно! Это же спекулянты! Я же вас видела! В женской комнате! – показала она пальцем на нашу фею, которая крепко прижимала к себе газетный сверток. – А вы их покрываете! – обратилась она к милиционеру. – Они моего ребенка чуть не избили, а вы их покрываете!

Милиционер слегка рассвирипел.

– Знаете что, женщины! – сказал он. – Вы тут со своими детьми сами разбирайтесь!

– Нет! – вдруг сказала мама. – Я этого так не оставлю. Меня оскорбляют, а я должна терпеть? Идемте составлять ваш протокол! Никто не смеет мне угрожать! И меня обзывать! («А с тобой я разберусь дома!» – прошептала она мне.)

Милиционер снял с головы фуражку и тоскливо оглянулся вокруг.

Краснопресненский универмаг по-прежнему красиво блестел и загадочно шумел. Я почувствовал, что кружится голова, и закрыл глаза. Чтобы слегка отдохнуть от разнообразных впечатлений.

Но мне тут же пришлось открыть их вновь.

* * *

– Ах ты дрянь! – заорала вдруг на весь магазин наша добрая фея в цветном платке. – Ах ты скандалеза! Ах ты королева бензоколонки! Да как ты смеешь порядочных людей! Да я тебя... Я тебе... Я с тобой.... Я не посмотрю....

Женщина в сиреневом платке попятилась от неожиданности. Обладатель ста машинок спрятался за нее.

Краснопресненский универмаг на мгновение замер.

Все продавцы и покупатели на мгновение остановились. Продавец-информатор прекратила делать объявление по местному радио, запнувшись на полуслове. Даже двери на первом этаже, раскрывшись, уже не захотели закрываться.

Я окончательно был готов провалиться сквозь землю, как вдруг милиционер тихо сказал:

– А ты, Любовь Петровна, иди-ка отсюда по-хорошему... И вы, гражданочка, тоже идите. Идите-идите.

Милиционер сказал это настолько тихо, что никто, как мне показалось, ничего не услышал. Но уже в следующую секунду (так мне тоже показалось) мы стояли на улице, за углом универмага, возле остановки, и тетка деловито пересчитывала деньги.