Мужской стриптиз

– Сможешь. Слушай, ну какой же ты упертый! – Рита почти насильно тащила его по блестящему коридору. – Не понравится – уйдешь, и все! Никто тебя не заставляет! Эй, Черный, хаюшки, где ты делся?

Фамилия «Черный» фотографу совершенно не подходила. Из-за леса штативов, из-за натянутых белых экранов выскользнул престарелый юноша молочного цвета, гибкий, с цыганскими серьгами в ушах.

– Сорюшки, Рита, пять сек, я завершу с мадам. – Он сочно почмокался с гостьей, зафиксировал Сергея взглядом и провалился в глубины своего царства.

– Смотри, какая прелесть, смотри, что он делает…

– Да уж, я смотрю…

Кушко разглядывал бесстыжие глянцевые тела и никак не мог понять, что же чувствует. Тела влажно колыхались на прищепках, висели в рамках, устилали монтажные столы.

– Тебе нужно приготовить портфолио… – Ее губы безостановочно кружили, оставляя за собой влажные раскаленные дорожки у него на ключице.

– Что… что это такое? Рита, прекрати, неудобно же.

– Портфолио? Ох, какой же ты… Неудобно? Давай прямо здесь, а? Усади меня на стол. Черный ничего не скажет…

– Он уже идет!

– Раздевайтесь, – махнул сигаретой Черный.

– Как, совсем?

– Плавки можете оставить. Но лучше без ничего. Была не была.

– Ритуля сказала, вы закончили художественную школу?

– Было дело. – Сергей послушно поворачивался, пока фотограф расставлял лампочки.

– Тогда выскажите ваше мнение… Как сами думаете, что вам пойдет? Какой стиль, цвет?

– Мне сложно судить… Никогда со мной такого не делали. А это легко смоется?

– Нарисуем так, что смывать не захотите. – Черный наносил смелые штрихи. В зеркале Сергей видел пока только контуры, набросок. Рита колдовала с палитрой.

– Ритуля, я полагаю… синий в основу. Ты – молодец. Фактура действительно потрясающая. Если он еще и фотогеничен.

Вспышки, вспышки, очереди автоматического затвора.

– Можете прикрыться. Если так стесняетесь. Не напрягайте спину. Ничего напрягать не надо. И челюсти расслабьте, я не на партбилет снимаю.

– Да, я тоже думала… – Они рассматривали Сергея, как скульптор по дереву рассматривал бы в лесу удачную корягу. Весь интимный настрой в соседке исчез, уступив место профессиональному азарту. – Синий ему пойдет.

– Теперь послушай меня. – Черный боком запрыгнул на стол, сменил объектив, накрутил бленду. – Я сделаю тебе портфолио. Не бог весть что, но на отечественном рынке мне за себя не стыдно. Советую не тянуть, сразу посылай в модельное агентство…

– Да вы что, смеетесь? Какая из меня модель?! Я же не девушка…

– Это очевидно. – Черный устало потер глаза. – Девушек я отличаю. Ритуля мне немножко о тебе рассказала. Тебе надо вынырнуть, улавливаешь? Сотри в себе память. Нет никаких погон, никакой портупеи, всех этих ремней. Нет запретов, наплевать на все мнения, жизнь одна, и треть ты уже вылакал. Отдайся чувству…

– Кому отдаться? – занервничал Кушко. Черный вздохнул и ушел за ширму мыть руки.

– Ты просто помолчи и послушай, – затараторила Рита, а руки ее неудержимо гладили его живот. – Ты оцени с другой стороны. Да, надо заплатить ему денег. Но это гроши! Ты ведь слышишь это? Зов? Это тебя зовет, я же вижу…

– Что меня зовет? Голым задом вилять?

– Очнись, очнись. Черный же сказал тебе – сотри память. Фигурально. Ты – нестандартный человек, ты не сапог, не ларечное быдло. Разве тебе нравится так жить – по гребаному расписанию? В семь встал, в восемь прошел вертушку, в два – скушал компот. И снова – пахать, и так до гроба!

– А кем быть, моделью, как ты? «Ваши брюки превращаются в шорты»? Это не мужское дело.

Она с усилием оставила в покое его спину.

– Сережа, каждый твой день может стать событием. Вот что Черный пытался тебе сказать. Сегодня мы в Москве, завтра – в Праге, потом на Урал едем, в Сочи. Новые лица, показы, модельеры талантливые… Ведь ты же фантазер, я видела твои работы. Ты затоптал в себе это, задушил портупеей, и жена твоя бывшая…

– Не надо ее касаться. Она – хороший человек. Просто… просто у меня не получилось.

– А может, у тебя, парень, просто дурацкий комплекс вины? – Черный выдул папиросу, ловко примостил на прищепке первый мокрый снимок. – Может, тебе надо не винить себя, а гордиться? Ритуля, ты глянь, прелесть какая…

Слово «прелесть» резануло. Не мог себя преодолеть, почти физически дернулся, но удержался в рамках. Смотрел со стороны, как художник развешивает его голого, синего, фиолетового, лилового. И они оба затихли, точно поняли – лучше помолчать, надо дать дикарю возможность привыкнуть, принюхаться, перестать кидаться на стены…

На стены, которые сам же и выстроил.

– Сережа, ведь красиво?

– Да… – выдавил кое-как. – Это словно не я.

– Но это ты.

– И совсем не гадко, так?

– Нет, но… Как-то по-женски, волосы на лоб.

– Не стриги волосы, – ровно посоветовал Черный. Словно для него все пикантные вопросы были давно решены. – И не делай с ними ничего, пусть так ровно лежат. Волосы тебя вытащат не хуже мышц, вот увидишь. Я позвоню Кольцовой, в «Ред Старс». Может, согласится на тебя взглянуть…

– А кто она такая? Богиня?