Мужской взгляд

– Джози! Рад видеть тебя здесь. Может, пойдем пообедаем? – Он потянулся к ней, словно собирался поцеловать, но она резко отстранилась:

– Я тебя оторву на минутку. – Он удивленно вскинул брови:

– В чем дело?

– Мне надо поговорить с тобой наедине.

Он с озадаченным и невинным видом полистал папку.

– Я почти закончил. Может, после обеда?

Покачав головой, она вытащила бумажку с приказом о переводе:

– Нет, это не может ждать. Я требую объяснить вот это.

– А что это? – Он склонился над ней, явно не узнавая бумажку, затем взглянул на часы.

– Приказ о моем увольнении. Перевод в Сент-Джон, вступающий в силу с первого октября. Ровно через неделю.

– Ну и что?

Несмотря на охватившую ее ярость, она заставила себя оставаться спокойной.

– Совершенно очевидно, что ты знал об этом. А теперь мне хотелось бы узнать, почему ты счел возможным очернить мою профессиональную пригодность.

Он посмотрел сначала налево, затем направо, наклонился к ней и спросил с опаской:

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о том факте, что ты заявил доктору Шейнбергу, что я никудышный хирург, меня нужно отстранить от дела и отправить обратно в медучилище. – Ладно, пусть она слегка преувеличила. Но так было надо.

– Что? Пройдем в мой кабинет. – Он хотел взять ее под локоть, но она отдернулась, будто обожглась.

Не хватало еще, чтобы он у всех на глазах повел ее, как упрямую девчонку. Он нахмурился:

– Мы должны прояснить это, но у меня на все про все не больше пяти минут, Джози. Меня ждут больные. Давай займемся этим в кабинете.

– Тогда начинай ты, да побыстрее. – Соблазн завопить прямо в холле был велик. Но она удержалась, призвав себя к благоразумию, и вошла в кабинет.

Он последовал за ней, успокаивающе протянув к ней руки:

– Я не понимаю, что тебя так расстроило. Мы с Тимом посоветовались и решили, что для всех заинтересованных сторон будет лучше, если ты будешь переведена до того, как наши с тобой отношения станут достоянием гласности для всех. Я не говорил, что ты никудышный хирург и тебя следует отправить в медучилище. И если ходят такие слухи, значит, меня неверно поняли.

Это она неверно поняла его.

Слезы потекли по ее щекам, она яростно утерла их.

– Значит, вы с Тимом сидели у него в кабинете и решали, что будет лучше для меня? Это занятие не для слабонервных! А как Тиму стало известно, что между нами что-то было?

Он почесал подбородок.

– Судя по всему, у него есть глаза и уши. А люди говорят. У нас не было другого выбора.

– Тебя можно было перевести! – Нуда, ничего подобного никогда не могло прийти в их мужские головы. – Как вы могли проделать это со мной? Ни одного ординатора нельзя перевести без основательных причин, вроде серьезного ляпа или оглушительного провала. Теперь все будут спрашивать, что я натворила. Как вы могли такое сделать, зная, что это очень повредит мне? Еще вчера вечером… – Она на минуту утратила голос.

Хьюстон швырнул папку на стол и убрал волосы с ее лица.

– О, дорогая, ты ошибаешься, все будет совсем не так.

Когда он запечатлел поцелуй у нее на лбу, она вздрогнула. Ей захотелось, чтобы ее возмущение утихло. Пусть он убедит ее, что она заблуждается! У нее опустились плечи, она прикусила дрожащую губу.

– Я не собирался разрушать твою карьеру, я пытался помочь тебе, защитить тебя.

На какое-то мгновение она дрогнула, на нее нахлынули воспоминания о ночи, проведенной с Хьюстоном. Ей захотелось поверить ему, довериться тому, что она чувствовала в его объятиях, читала в его глазах. Но его слова подстегнули ее. Он мог называть это как угодно, но только не помощью.

– Да это все просто куча ты сам знаешь чего, Хьюстон! – Она снова помахала бумажкой перед его носом, не доверяя себе, если вдруг он надумает снова коснуться ее. – Ты просто избавляешься от меня. Прошлой ночью я перешла грань, слишком приблизилась к тебе, увидела частицу тебя подлинного да еще и совершила роковую ошибку, признавшись, что я люблю тебя. И теперь ты строишь препятствия, удаляя меня на безопасную дистанцию.

– Я этого не делаю!

«Неужели это так?» – подумал он. Нет, и еще раз нет. Он хотел, чтобы она была счастлива, чтобы ей не пришлось платить за его ошибки. Хьюстон попытался прикоснуться к ней, утешить и успокоить ее, но она оттолкнула его.

Он оказался в полном дерьме, и знал это. Джози была в бешенстве, за которым скрывалась обнаженная боль, которую он причинил ей, и он стыдился этого.

– Я не думал, что доктор Шейнберг обвинит тебя в некомпетентности. Возможно, мне следовало поговорить сначала с тобой, но это действительно единственный выход. Как хирург за пациентов отвечаю я, а не ты. И даже если бы ни единая душа не знала о наших отношениях, нам нельзя продолжать работать вместе. Мы отвлекаем друг друга. И ты не будешь счастлива.

Он сильно подозревал, что она никогда не обретет уверенности в себе, пока он маячит перед ней в операционной.