Музпросвет

Еще через год стали появляться треки, в которых на быстрый стук накладывалась какая-нибудь общеизвестная радостная мелодия. Моментально для практически всех сколько-нибудь известных мелодий, как новых, так и старых, включая рождественские песенки и мелодии из бродвейских мюзиклов, были изготовлены их хардкор-варианты. Это явление получило название хэппи-хардкор (happy hardcore). Если кто-то полагает, что техно — это идиотская музыка для умственно отсталых индивидуумов, то это мнение почти наверняка вызвано прослушиванием именно хэппи-хардкора. Спорить трудно и, главное, не хочется.

Глазастый, клыкастый, черепастый — если судить по обложкам компакт-дисков — голландский габбер как-то подозрительно плавно трансформировался в позитивно настроенный хэппи-хардкор.

Алек Эмпайр (Alec Empire)

Для Алека Эмпайера эсид-хаус был музыкой протеста. Алеку чрезвычайно не нравилось то, что происходило в его родной Германии. Падение стены и объединение Германии, ликвидация Советского Союза, беспомощное барахтанье Кубы — все это привело к тому, что немецкие левые попали в полосу кризисов и деградировали, а фашисты и националисты, наоборот, воспряли духом. И на международной арене дела обстояли не лучше: война в Персидском заливе показала чудовищную силу средств массовой информации, способных манипулировать общественным мнением целой планеты. В мгновение ока распространившиеся словечки вроде «глобальная деревня», «виртуальное пространство» и «интернет» символизировали тотальный контроль над личностью. В Берлине все ненавидели коммунистов, и немецких флагов развешано повсюду было больше, чем когда-либо в истории Германии.

Шел 1991-й. В подвалах заброшенных домов в восточной части Берлина проходили яростные техно-пати, на которых отрывались безработные ребята из бывшей Восточной Германии и гомосексуалисты, понаехавшие с Запада за глотком свободы. Вместо экстази в употребление вошли амфетамин и героин. Алек Эмпайер крутил пластинки в мрачном техно-бункере под названием Tekknozid. «В начале 90-х мы с удовольствием слушали джангл, потому что эта музыка была невыносимо громкой, примитивной и дико действовала на нервы».

В 1992-м бывший панк, а ныне хардкор-диджей Алек Эмпайер создал безумную антифашистскую группу Atari Teenage Riot (ATR). За проектом скрывался целый букет славных идей. С ненавистной танцевальной музыкой покончено раз и навсегда. Брейкбит неостановимо движется в сторону транса и диско, единственной альтернативой остается Digital Hardcore. Digital Hardcore — это фрагменты гитарных партий металлической группы Slayer, невыносимо искаженный брейкбит, очень много индустриального грохота и еще больше воплей и криков. Самая главная идея: «Звуки бунта вызывают бунт».

Первое же выступление нового берлинского коллектива произвело такой фурор, что на второй концерт съехались представители всех концернов звукоиндустрии. Серьезные люди в пиджаках приехали аж из Лондона посмотреть на новое чудо берлинского андеграунда — такое случается, прямо скажем, нечасто. Сумасшедшей группе тут же предложили контракты. Алек и его коллеги были немало смущены скоростью коммерциализации их революционной агрессии.

Алек Эмпайер — яростный антифашист. Техно он тоже ненавидит. Все, на первый взгляд, безобидные рейверы для него чуть ли не гитлерюгенд. Его самые главные враги — это неофашизм и диско-музыка, с его точки зрения сильно связанные друг с другом. Неонацистские издания действительно прославляли транс и техно как новую музыку немецкой молодежи. Алек Эмпайер — серьезный парень, в утопические идеи о переустройстве общества на так называемых «демократических принципах» он не верит, потому что для него эти самые демократические принципы и есть современная форма фашизма.

Музыкант ненавидит саму идею рейва, то есть танцулек в конце рабочей недели, когда люди отправляются в клуб, чтобы забыть свою жизнь и почувствовать себя счастливыми. А в понедельник — снова на ненавистную работу.

Сам Алек ни наркотиков, ни алкоголя не употребляет. Он полагает, что немецкое правительство насаждает техно-музыку и экстази, чтобы дать хоть какую-то радость подрастающему поколению.

Алек Эмпайер: «Кое-кто полагает, что крутой музыка становится, когда бас-барабан стучит в темпе двести ударов в минуту. Что за чушь! Крутая музыка может иметь и ноль ударов в минуту, но быть нестерпимой для восприятия. Все дело — в качестве звука».

Эмпайер — принципиальный сторонник быстро сделанной и отвратительно звучащей музыки. Тут дело, конечно, не только в скорости изготовления. Сильно искаженным звук получается вовсе не оттого, что над ним мало трудились; искажения — результат целенаправленного применения специальных эффектов. Исказить звук, вообще говоря, несложно — сложно добиться грува.

Может быть, продукция Эмпайера и его тусовки — это не самый быстрый хардкор из имеющихся в природе, но определенно один из самых шумных и злобных. Да, он намеренно записан с искажениями, но акустической помойкой его никак не назовешь. Это очень скупо сделанная музыка.