Читаем Музпросвет полностью

Ямайская музыка предназначалась исключительно для танцев, но, несмотря на то что танцы - это явно профаническое занятие, музыка вовсе не была религиозно нейтральной. В американском ритм-н-блюзе была сильна госпел-традиция, на ямайскую музыку сходным образом большое влияние оказывали религиозные секты и группы.

Во времена ска и рок-стэди стиль одежды и поведения был вполне интернациональным и характерным для моды буги-вуги, твиста и рок-н-ролла: у девушек - высокие прически и узкие цветастые блузки, у юношей - зауженные пиджаки и брюки. Появление регги означало настоящий переворот и изменение мировоззрения. Регги неразрывно связан с религией растафари. (Нельзя не заметить, что бум растафарианства на Ямайке по времени совпал с хиппи-бумом в США, хотя прямой связи тут нет.)

Цель религии - исход из неволи, то есть из Вавилона, и возвращение на священную родину, где закопаны корни - сами понимаете, roots. То, что для темнокожего населения Ямайки далекой родиной является вовсе не Эфиопия, а Конго, значения не имеет. Кстати, в Эфиопию так никто и не вернулся: победило мнение, что нужно сначала разрушить злой Вавилон - царство распутства, порока и наживы - и лишь потом всем вместе - и белым, и черным вернуться на родину.

Символы религии - лев в короне и триколор. Зеленый, желтый и красный это цвета эфиопского императорского флага. Долгие тридцать лет - до конца 60-х - религия растафари была уделом кучки фанатиков - мирных и дружелюбных, но крайне немногочисленных и замкнутых. Лишь с появлением регги она стала всеобщим ямайским делом.

Марихуана, бас и Ветхий завет - вот три столпа музыки регги и религии растафари.

Toasting

Следует заметить, что дискотека, лишенная живого голоса, производит довольно унылое впечатление. Поэтому уже в конце 50-х ди-джеи начали кричать в микрофон всякую ободряющую народ рифмованную чушь типа: "Я - лохматый и крутой, лучше не шути со мной, если хочешь быть живой...".

В конце 60-х появились ди-джеи, все силы которых стали уходить на такого рода рифмованный речитатив - тостинг. Умельца-говоруна соответственно называли тостером (toaster), или по старинке ди-джеем (deejay), в Великобритании прижился термин "МС".

Тостеры-растаманы, разумеется, не воодушевляли публику на танцы и не похвалялись своей крутостью, а призывали к миру, любви и прочим совершенно необходимым в жизни вещам. А жизнь на Ямайке была непростой, если не сказать - опасной.

Когда тостер произносил слово "Lord" (Господь), он прямо-таки рычал это длинное "о-о-о-о", акустически изображая льва. В этом, кстати, большое отличие тостинга от североамериканского рэпа: рэпперы довольно монотонно и однообразно проборматывают свой текст и вовсе не занимаются звукоподражанием, а на Ямайке - это целая наука. Тостинг - это и не речитатив, но и не пение; для хорошего тостера очень важно не начать петь. Первое условие успеха - это хриплый низкий голос и рваный ритм.

King Tubby

Кинг Табби - это прозвище, на Ямайке каждый имеет прозвище. Его настоящее имя - Осборн Раддок. Родился он в 1941 году, то есть в 64-м, когда дебютировала его саундсистема, ему было двадцать три года.

Табби был фанатиком электротехники, он проглатывал книги, набитые электросхемами, а на жизнь зарабатывал починкой радиоприемников и телевизоров.

В течение пяти лет саундсистема Табби стала - к зависти и удивлению многих - лучшей в Кингстоне, а саундсистем было очень много, сотни! Буквально на каждой улице - несколько штук. Качество и сила звука саундсистемы Табби были просто ошеломляющими. Он перепаял все разъемы и штекеры, вставил между усилителями и динамиками - басовыми, среднего диапазона и высокочастотниками - специально изготовленные фильтры, для каждого динамика - своя схема. В каждую из басовых колонок Табби вмонтировал аж четыре динамика, каждый - по полметра в диаметре. В колонке для средних частот размещалось два динамика, а высокочастотники были стальными раструбами. Его усилители тоже были непростыми. Он отказался от маломощных и дешевых ламп, которые применялись в других саундсистемах, и перешел на лампы из мощнейших усилителей фирмы Marshall. Его усилители были просто неподъемными, что не очень практично для передвижной дискотеки, и очень чувствительными к сотрясению: резкое движение - и какая-нибудь из ламп приходила в негодность.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но всё же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Чёрное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева

Искусство и Дизайн