Музпросвет

Большинство этих историй однотипны: скажем, о том, как по дешевке неожиданно купили какой-то непонятный звуконоситель, который потом оказался необычайно дорогим и ценным. Или как ужасно долго охотились за звуконосителем, который все не попадался, а потом он взял и попался. Или как звуконоситель изменил течение всей жизни. Или как ездили на концерт за тридевять земель. Или как послушали «The Dark Side Of The Moon» в новых наушниках и расслышали в песне «Money» тиканье, которого раньше не слышали. Из этой истории, естественно, делается вывод о гениальности Pink Floyd. А также вывод, что в этих наушниках хорошо бы переслушать все свое музыкальное собрание.

Я тоже знаю много меломанских историй.

Был у меня в школе приятель Илюша. В то время (в году этак 1977-м) грампластинки переписывались на магнитофонные бобины. Бобину заворачивали в пластиковый пакетик, а потом засовывали в картонную коробочку. Илюша на вид определял, из какой коробки из его обширного собрания взялся тот или иной пакетик. Определял он главным образом по виду пакетика — по его толщине, по прозрачности, по тому, как устроены складки, по неровностям на краях. Он даже нюхал пакетики и каждый раз при этом рассказывал, что он почти может отличить их друг от друга по запаху: у Илюши был приятель, дававший ему грампластинки, так тот точно определял принадлежность пакетика по запаху. Илье тоже так хотелось.

Я, мягко говоря, недоумевал. Я, очевидным образом, не был настоящим меломаном, я даже не мог отличить на полуразмытой фотографии The Beatles, кто там Джон Леннон, а кто Пол Маккартни, а в «Smoke On The Water» я не слышал, в каком месте знаменитый рифф играют синхронно бас, гитара и орган, а где лишь бас и гитара. Не помнил я, в какие годы Кен Хенсли (клавишник Uriah Heep) выпустил свои сольные альбомы. Так что различения сотни полиэтиленовых пакетиков по их внешнему виду и запаху от меня никто и не требовал.

Илюша впадал в натуральное бешенство, когда его коробочки и кассеты перекладывали с места на место без уважения или сворачивали пакетики не по линиям сгиба. То, что при этом он — интеллигентный, ранимый мальчик — родную мать крыл матом (а мы были девятиклассниками, и скорее хиппи-, чем панк-ориентированными), меня очень смущало. Я никак не мог понять, он и в самом деле впадает в аффект или же просто изображает свое неудовольствие, воспитывая мать, как дрессировщик медведя?

Легенды и мифы

У каждого меломана есть многоуровневая система аргументации, объясняющая причины его увлечения. Я, должен сразу признаться, не знаю, что такое меломанство «на самом деле», но я точно знаю, что все меломанские самооправдания, объяснения и алиби — это чушь собачья.

Меломанство есть состояние музыкального кумиротворения. Меломан создает себе разветвленную систему ценностей и приоритетов как результат сизифова труда селекции и классификации.

Цель — достижение высшего качества. На каждой полочке — свое качество: скажем, качество кабеля, который идет от усилителя мощности к колонке, — это не то же самое, что качество игры басиста Рэя Брауна, и в свою очередь не то, что качество грампластинок фирмы Атлантик (которое тоже не одно и то же: джаз Орнетта Коулмена записан улетно, a Led Zeppelin «III» — вообще не рок, а кантри какое-то гаражное). Существует и качество звука, и качество записи, и качество ремастеринга, и качество компрессии, и качество звуконосителя, и целая система прочих качеств, относящихся к исполнителю, песням, инструментам и прочая, прочая.

Редкость звуконосителя — это отдельная песня. А качество звуковоспроизводящих устройств — это даже не песня, а многотомный роман. Все «настоящее» и «качественное» по необходимости редко и дорого.

Музыканты, на которых клином сошелся белый свет меломана, — не просто настоящие музыканты, но гении, чья гениальность не сопоставима ни с кем прочим.

Меломаны полагают, что они просто любят музыку, но очевидно, что огромное количество реально существующей музыки вызывает у них ярость и принимать ее во внимание они ни в коем случае не намерены.

Меломаны полагают, что они разбираются в музыке, это тоже курам на смех. Для того чтобы в чем-то разбираться, чтобы видеть и близкий контекст, и далекие связи, надо как минимум сохранять некоторую дистанцию к предмету. Меломанское «разбирательство в музыке» сродни начетничеству, то есть осведомленности во внешних параметрах звукозаписи, формальных деталях, именах, названиях, датах.

В любом случае, тот, кто хочет в чем-то серьезно разбираться, должен быть готов к тому, что разбиралово — не бесконечный процесс и когда-то ты разберешься, возможно, поймешь, что ошибался, в любом случае, двинешься дальше, не будешь бесконечно топтаться на одном месте.