Музруков

Подобное мнение было не единственным, его активно поддерживали многие экономисты и, что вполне понятно, представители южных областей России и Украины, где были сосредоточены дореволюционные промышленные центры, привязанные своей деятельностью к залежам донбасских углей. Теперь можно вполне обоснованно сказать, что, если бы не позиция самих уральских специалистов, не преданность идее переустройства их прекрасного края, его будущее, а с ним наверняка и будущее всей страны, сложилось бы совсем по-другому.

Областные и краевые лидеры проявили тогда самостоятельность, подкрепив ее глубоко продуманными конкретными действиями. Уже в конце 1925 года распоряжением Уралсовнархоза создается Уральское бюро по проектированию заводов металлопромышленности, которое в 1926 году становится государственным проектным институтом, получив название «Уралгипромез». Новая организация сразу же представила на заседание Уральского облисполкома свой доклад о разворачивании работ по проектированию крупных машиностроительных предприятий. Именно в этом докладе было сказано: «Для индустриализации Урала, для развития горно-металлургической промышленности Урала, Сибири необходимо иметь свою машиностроительную базу, свой завод, изготавливающий тяжелое оборудование. Краматорский завод едва ли сможет обеспечить тяжелым оборудованием Юг.

Завод тяжелого машиностроения… обязан следовать за нуждами в машиностроительных изделиях уральской и, далее, сибирской промышленности и быть максимально подвижным — то есть он должен иметь все данные для того, чтобы следовать за интенсивным развитием той или иной отрасли промышленности».

7 декабря 1926 года президиум Уральского совнархоза утвердил в должности управляющего Уралмашстроем А. П. Банникова и в должности главного инженера проекта — В. Ф. Фидлера. Роль двух этих людей в создании Уралмаша невозможно переоценить. Одаренные, с большим жизненным опытом, трудолюбивые, честные, бескорыстные, они прекрасно дополняли друг друга. Банников был настойчив, напорист, умело руководил работниками самого разного уровня, всегда находил верный тон в общении с московскими управленцами. Фидлер, изобретательный, энциклопедически образованный, был настоящим «старым специалистом», по хорошей инженерной традиции строгим и требовательным. Эти удивительные люди отдали стройке и становлению производства не только все свои умения, знания и силы, но и в прямом смысле жизнь — обоих не стало в 1932 году, незадолго до пуска Уралмаша.

Уралсовнархоз определил место строительства — часть огромного лесного массива у озера Шувакиш, под Свердловском. Так как вопрос о возведении промышленного гиганта все еще дискутировался в Центре, уральцы должны были полагаться прежде всего на свои силы. Впоследствии нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе отметит: «Вся проблема как “большого Урала” (то есть создания там новых предприятий. — Н. Б.), так и реконструкции была свалена на плечи местных организаций…»

Действительно, даже такой авторитетный советский деятель, как Орджоникидзе, не мог тогда выделить новой стройке ни рубля из государственного бюджета — не было плана, в котором стояла бы соответствующая графа расходов. Но иную поддержку «местной инициативе» уральцев он оказывал и всегда был в курсе всех дел, связанных с Уралмашем. Такую же позицию по отношению к будущей новостройке занимал и В. В. Куйбышев, в те годы — председатель Госплана СССР. Выступая на VIII Уральской партийной конференции и касаясь проблем Уралмаша, он говорил: «Я не буду возражать, если вы в своей практике будете по этим вопросам больше шуметь, больше кричать и нажимать. Это надо делать потому, что задача, за которую вы боретесь, является абсолютно справедливой и правильной, и стоит поработать, и стоит поспорить над этим, чтобы создать на Урале мощный очаг тяжелой индустрии, тем более что это является целесообразным не только с точки зрения интересов Уральской области, но и с точки зрения общественных интересов».

Итак, можно сказать, что государственное значение местных планов на самом высоком уровне было подтверждено по крайней мере идеологически. Более серьезной поддержки дожидаться уральцы не стали.

Летом 1927 года начались изыскательские работы — пробивались шурфы, исследовались почвы, на которых предстояло возводить фундаменты будущих производственных зданий. Изысканиями занимались несколько человек, а им предстояло обследовать более шестнадцати квадратных километров: такая территория была выделена под строительство. Условия жизни — самые убогие: землянка, где не было даже топчанов, продукты — только те, которые кто-нибудь привозил с оказией из города. Зато комаров столько, что приходилось выкуривать их из землянки дымом.