Музруков

Указание Б. Г. Музрукова об оперативном решении возникающих в процессе сборки вопросов выполнялось четко. Ответственные работники секторов появлялись в цехе незамедлительно, в любое время суток, и оперативно рассматривали возникающие проблемы. В случае, когда требовалось решение на более высоком уровне, на сборку прибывали начальники отделов и секторов. Несколько раз в ночное время в цех приходил С. Г. Кочарянц. В этот период и Б. Г. Музруков нередко появлялся там. Такое внимание способствовало тому, что коллектив цеха, сознавая важность выполняемой работы, трудился с большим подъемом. Задание было выполнено, все изделия отправлены на полигон в срок».

Воспоминания А. Г. Овсянникова дополняет лауреат Ленинской и Государственной премий, кандидат наук конструктор А. Д. Пелипенко: «1961 год по работам конструкторской группы лично мне запомнился особенно четко. Испытания были проведены не как обычно, с разбивкой на весеннюю и осеннюю сессии, а с августа по ноябрь. Поскольку в этой очень длинной сессии испытывалось 11–12 зарядов, разработанных в нашей группе, пришлось принимать участие в работах, проводимых в цехах, — как при изготовлении узлов, так и при окончательной сборке. Мне, как руководителю конструкторской группы, приходилось принимать участие в выработке решений о допустимости тех или иных отклонений от чертежных требований. Отклонения, отмененные в процессе изготовления, в случае их допущения брались на заметку для последующего введения в документацию.

Работы велись в разных цехах, а также на дальней площадке, приходилось везде успевать за счет “растяжения” суток: днем работать в механических цехах, где требовалось рассмотрение и решение срочных вопросов, а ночью — на дальней площадке, на сборке изделий.

За это время набиралось энное количество замечаний, которые необходимо было внести в документацию. Утром все отправлялись на работу, а мы возвращались с дальней площадки и передавали замечания ребятам из группы для оформления разрешения на изменения. Пока документы готовились, в радиоузле сектора удавалось полчаса поспать. А затем — утверждение у руководства разрешений, их размножение. Размноженные документы по требованию заказчиков представлялись им к началу очередной ночной сборки. Только на таких условиях разрешалось проводить последующую сборку.

Днем, бывало, звонила секретарь Б. Г. Музрукова и, если я был на месте, соединяла с ним. Как правило, он интересовался ходом работ, спрашивал, что и где “затирает” и “пробуксовывает”. И после такого разговора все проблемы как-то рассасывались.

В этот сумасшедший 1961-й стал еще яснее стиль работы директора, удивительный для нас: он всегда стремился получить информацию от непосредственных исполнителей, а не ту, которую докладывало начальство и которая передавалась, как правило, в слегка или сильно искаженном виде».

Лауреат Ленинской премии инженер-конструктор А. С. Россихин: «В 1968 году возникла проблема подтверждения безопасности наших изделий при эксплуатации их подразделениями ВМФ. Для выполнения этой задачи наш институт должен был доставить на Северный флот специальные образцы. Информация о начале работ запоздала, и единственным способом обеспечить работу в срок остался один — образцы доставить на Север самолетом, что было возможно лишь с разрешения Главка. Но Г. А. Цырков (начальник Главка) такого разрешения не дал. Сроки проведения работ приближались неумолимо. Случайно я узнал, что Г. А. Цырков находится в командировке на нашем заводе. Я отправился на поиски и встретил его в сопровождении Бориса Глебовича недалеко от заводоуправления. Решительно преградив им путь, попросил выслушать меня. Мы прошли в кабинет директора завода, и я подробно изложил суть дела. Неожиданно меня горячо поддержал Борис Глебович. Он говорил о том, как важно держать данное слово, заботиться о сохранении авторитета института и отрасли в целом. Таких эмоций у Бориса Глебовича ни до, ни после я больше никогда не наблюдал. Наши совместные усилия увенчались успехом — разрешение было получено, необходимые образцы доставлены к месту работ в срок».

Простота решений, принимаемых Б. Г. Музруковым, иногда казалась настолько очевидной, что теперь, по прошествии многих лет, они могут восприниматься как тривиальные. Между тем они приводили, своевременно и короткими путями, к удачным результатам, позволяя двигаться далее по цепочке сложных операций. Одним из методов, который частенько использовал Борис Глебович, было обращение за информацией о ходе дела к непосредственному исполнителю работ. Об одном конкретном случае в своих воспоминаниях рассказывает П. Д. Ишков: «Работы, выполняемые нашим конструкторским отделом, находились под пристальным вниманием Ю. Б. Харитона, В. А. Давиденко, Д. А. Фишмана. Что же касается производственной стороны, то здесь процесс контролировался Б. Г. Музруковым, причем внимательно и строго.