Музруков

После освобождения территорий, захваченных немцами, стала ясна картина огромных разрушений промышленности европейской части СССР. Затопленные рудники и шахты, взорванные домны и мартены, разбомбленные, разграбленные цехи заводов, разрушенные дороги, мосты, плотины… К концу войны восстановлению подлежали 32 тысячи промышленных предприятий, 98 тысяч колхозов, 65 тысяч километров железных дорог. Двадцать миллионов человек остались не просто без крова — на освобожденных территориях не было самого необходимого.

Из воспоминаний А. Г. Коршунова: «Не могу не сказать о цехе 28, возникшем на заводе в конце войны. Когда Красная Армия стала освобождать западные края и области Союза от немецких оккупантов, в газетах появились статьи и репортажи об ужасающей картине быта людей. В хозяйствах не было даже таких предметов обихода, как ведра, кастрюли, миски, ложки. По просьбе ЦК ВЛКСМ комсомольцы Уралмаша взялись изготовлять металлическую посуду для жителей освобожденных районов. Вскоре отправили в Белоруссию три вагона штампованных изделий. Получили благодарность и заявку еще на пятнадцать вагонов…»

Необходима была сверхнапряженная работа предприятий Урала и Сибири для того, чтобы восстановить жизнь крупных центров страны, их транспортные связи с другими регионами, механизированную базу сельского хозяйства, построить жилье для людей, ютившихся в подвалах, землянках, развалинах домов.

Но сразу после окончания войны правительство СССР выдвинуло планы быстрого роста всей базы тяжелой индустрии — от нее зависело развитие страны в целом. Эти планы были сформулированы И. В. Сталиным так: «Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн нефти».

Указанные цифры говорили о том, что Уралмашу придется вновь заняться производством типичной для него продукции — доменного и прокатного оборудования.

Проектанты «группы завтрашнего дня» на Уралмаше учитывали эту необходимость, но наряду с этим стремились выдвинуть такие предложения по созданию новых машин, которые помогли бы Уралмашу сосредоточиться на выпуске не слишком широкого набора сложных, даже уникальных установок, эффективно используя при этом свой военный опыт. И работать по этим направлениям с качеством не ниже мирового.

Чем же Уралмаш мог заменить потоки танков и самоходок в своих цехах? Предлагалось взять курс на сложные крупные образцы современной техники, которые до войны практически полностью импортировались. Уралмаш подготовил проекты экскаваторов и установок глубокого бурения, разработанные его конструкторскими бюро. Такой выбор был не случайным.

В начале 1945 года уралмашевцев пригласили к себе бакинские нефтяники. Перед ними была поставлена задача довести добычу «черного золота» до 35 миллионов тонн в год. Предполагалось, что войдут в строй и месторождения Башкирии. Но оборудования не хватало даже для нефтяных скважин Баку. Поэтому уралмашевцам было предложено подумать: а не смогут ли они помочь нефтяникам? Если буровое оборудование не начнет производиться в СССР, его придется покупать за золото у американцев.

Заместитель председателя правительства СССР В. А. Малышев, хорошо известный уралмашевцам, настоятельно рекомендовал им заняться буровыми установками. Так появился первый пункт нового плана. Вторая его позиция — производство экскаваторов — также была очень актуальным направлением. Этих машин, в соответствии с готовящимися послевоенными планами, нужно было не менее ста пятидесяти в год. Ни одно предприятие СССР их не выпускало. Тоже покупать за границей, на валюту? Уралмашевцы взялись и за экскаваторы. При этом, как уже подчеркивалось, завод не снимал с себя ответственности за изготовление прокатного и доменного оборудования, совершенно необходимого для восстановления промышленности страны.

Когда первый план послевоенной реконструкции, включающий все эти предложения, был готов, директор отправился в столицу — согласовывать, утверждать, отстаивать и спорить. Это оказалось нелегким делом.

Из воспоминаний Б. Г. Музрукова:

«Расскажу несколько более подробно, как проходила защита новой программы, предложенной заводом на мирный период. Прежде всего хочу привести слова председателя Госплана Н. А. Вознесенского, произнесенные им после рассмотрения предложений завода:

— Вы, Музруков, привезли большую государственную программу, и я буду ее поддерживать. Но это еще не все! Тебе надо согласовать программу в ЦК партии и с ведущими наркоматами. Предупреждаю, что будут и возражения. Ты меня ставь в известность в случае, когда это будет необходимо.

Я, естественно, был очень доволен, что, во-первых, меня хорошо поддержал лично т. Вознесенский, и я знал о поддержке Малышева. Малышев подсказал мне, что при всех условиях надо оставить в новой программе завода производство нефтебуровых установок, так как это согласовано во всех инстанциях.