Проект «Три дебила» преследовал две цели: отсечь невменяемых чуваков, которые на трубах играли, ну и чтоб остальным больше досталось. Я тоже поучаствовал, но концертов было не так уж и много. Самые охуительные деньги — 200 долларов — я заработал на вечеринке у чувака из «Белого орла». Алина Крупнова решила сосватать им «Три дебила». Потом все заглохло — неинтересно стало, да и драйва такого уже не было.
Все должно было быть очень просто. Первое время Серега постоянно бил меня по рукам, потому что аккордеон все-таки предполагает какие-то сольные партии, мельтешения, импровизации. Он требовал: не надо этого!
В двадцатом веке эксперименты со звуком закончились. Все равно Штокхаузена или Айвза уже никто не перепишет. Сейчас нужно делать то, что висит дома. Если дома ты можешь послушать это в определенном настроении, под что-то, тогда да. А если ты экспериментируешь, просто потому что ты такой великий, тогда на хуй. На хуй в двадцатый век.
В конце концов Шнур предложил мне поиграть в «Трех дебилах». Говорит: Светка, бери баян, приезжай, все, репа. Митька, Андромедыч, Шнур и я. Репетиции такие — поиграли минут двадцать, Шнур говорит: а ну все, нормально. Как он все в принципе и делает.
Первый концерт был в «Манхэттене» в Питере. Я играла на аккордеоне и пела «Терминатора». Ну, я была звездой, расписывалась у всех в паспорте. Андромедыч дико ревновал к поклонникам, чуть не до драки. Серега сказал мне потом, что он этот проект сделал специально под нас с Андромедычем, чтоб мы могли заработать как-то. На эти деньги мы записали мой первый альбом. Он мог бы нанять хорошего аккордеониста, я та еще исполнительница, в общем-то.
Я тогда слушал пластинку The Ventures «Made In Japan». Поэтому назвал свой альбом «Made ин жопа». Там, кстати, если прислушаться, до хуя серфа. Впрочем, искать различие в серф-музыке — это все равно что дегустировать водку. Нереальная фигня. Как бы водка, она хороша во всех разливах. Какую-то пить приятно, какую-то не очень, но стремимся мы в конечном итоге к одному — слушать серф! Без конца слушать серф.
Однажды умудрились прилететь «Тремя дебилами» в Калининград без Шнура. Помню, вышли на сцену, сказали: ну извините, Сережа вот не прилетел. Что-то начали сочинять там про ментов на ходу. Причем мы на обратном пути вообще чуть не разбились — летели с Митей и с Андромедычем, и шасси не опускалось. И град жуткий, ох, я все молитвы вспомнила.
Я в то время купил себе Danelectro незадорого. Хорошо помню, как я его разбил: был концерт на закрытии Варшавского вокзала. Осень, холодно, вся хуйня. Наш басист Макс Колотушка наебенился до такой степени, что даже в тональность не мог попадать. Я кинул гитару об асфальт, забрал у Макса бас и стал сам играть. А Максу сказал: уйди на хуй, чтоб я тебя не видел.
Живьем я «Ленинград» увидел впервые во время какой-то акции на полуразрушенном Варшавском вокзале, очень был милый концерт. Меня это все позабавило.
Когда приезжали в Москву, то сразу с поезда отправлялись к Паше Павлику и немедленно садились пить. Часов в одиннадцать обычно начинали.
Пузо иногда сдавал свой барабан на хранение в универсам напротив моего дома.
Начиная с лета 2000-го новые песни мы не репетировали вообще. Все песни разучивались на саундчеке. И после «Ленинграда» я как-то очень напрягся — хотелось, в принципе, и дальше на барабанах играть. И тут-то я и понял, в чем смысл «Ленинграда». Потому что все остальные группы делают совершенно по-другому — несколько раз в неделю собираются, по шесть часов играют ну и все такое. Заниматься этим совершенно не хотелось.
Самый первый раз я услышала и увидела группу «Ленинград» в клубе «Край». Дело было где-то осенью 2000 года. Это было прекрасно, ключевой песней, неоднократно спетой, была, конечно, песня про день рождения.
Прошло еще несколько месяцев, «Ленинград» твердо занял место любимой группы, постоянно звучащей.