Музыка для мужика. История группы «Ленинград»

В декабре 2005 года «Ленинград» выпустил пластинку по имени «Хлеб». Она появилась в самый последний момент, когда итоги года были ясны как день. И хотя у Шнурова были вполне гениальные конкуренты — альбомы «Реанимация», «Слияние и поглощение» и «Таял», — «Хлеб» выдержал сравнение с ними. Итоги года пришлось скорректировать.

«Хлеб» вообще-то замышлялся как хардкор-рэп с песнями типа «Пиздец-гламур» (вообще не вошла в окончательный вариант) и «Кто кого» (была кардинально переделана), но в процессе записи неожиданно съехал в тряскую стилистику сайкобилли. Сайкобилли были очень питерской темой — местные команды The Swindlers и Meantraitors в свое время пробили ее с неслыханной доселе энергией. Первый сборник «Psychoattack» (тот, что с крысами на обложке) произвел в городе фурор в самом начале девяностых. И Шнуров, и Пузо хорошо знали эту пластинку — я помню, как однажды на «Добролете» они крайне лихо в две гитары сыграли тему из The Waltons. Да что там «Psychoattack» — Шнур признавался, что в юности ему нравились даже «Мистер-твистер».

Политическая песня — скверная песня, как говорил тайный советник Гете. «Хлеб» же, как ни крути, был как раз наиболее протестным диском «Ленинграда». С другой стороны, Шнурову было необходимо записать нечто подобное. Он ведь так толком и не откликнулся на запрет московских властей, так и не выпустил пластинки прямого действия, откупаясь от реальности то вполне дурацкой спевкой с The Tiger Lillies, то изобретением рингтонов, то рок-оперой про смычку робота и бабы. Памфлет «Суть хуйнуть», сочиненный еще в период работы над пластинкой «Для миллионов», восполнил пробел. Шнур радостно говорил, что под такую песню нужно громить французские кварталы — тогда как раз начались массовые беспорядки в Париже. Но наилучшей социалкой была все-таки не многословная «Суть», а короткая четкая «Нефть», помимо роскошного припева «Вот-вот-вот! Не ебет!», содержащая еще и слова «новый поворот, и мотор ревет». Специально звонили Макаревичу, спрашивали разрешения. Макаревич радушно отмахнулся: «Пойте что хотите».

Шнуров не обманул с названием — альбом в результате получился по-настоящему насущным. Рок-н-ролл до отвала и хрипоты; шестнадцать коротких бедовых песен, одержимых отборным матом, тяжким зоологическим драйвом, галлюцинаторной социальной критикой и денежным бешенством. В очередной раз настроив гитару «под еб твою мать», Шнур сохранил как удивительный навык не быть жлобом даже в самых жлобских контекстах, так и умение обрисовать любую ситуацию в двух словах (да и то порой не своих). Например, открывающая альбом песня «Ленинград» на три четверти состояла из притянутых за уши цитат — при этом получилась одна из самых удачных и точных песен, которые вообще когда-либо складывали об СПб.

Без пары вещей («Багдад» и «Небесный теннис») можно было бы, наверное, и обойтись, однако прочие композиции сделали все для того, чтобы немедленно отключить впечатлительному слушателю мозг и крепко засесть у него же в печенках. У Владимира Дашкевича был позаимствован очередной (после «Собаки Баскервилей») рифф для нужд песни «Одна гитара на всех». Загадочная фраза «одна сигара на всех» также являлась цитатой — из Ливанова-Холмса.

На смену старой непуганой считалке «Кокаин хорошо, ну а водка лучше» явился темный, перебирающий косточки инструментал «K@k@in». Композиция была весьма ко двору, поскольку как раз примерно к середине нулевых кокаин в Москве и Питере окончательно перестал быть суетным аксессуаром богемы и бандитизма и распространился на довольно неожиданные слои населения — к порошку по каким-то причинам пристрастились люди, для которых пределом падения еще недавно являлось нефильтрованное пиво по выходным. Народившаяся простодушная популяция курносых нюхачей очень скоро превратила кокаин в своеобразное подобие девятой «Балтики», некий эрзац извращенности и повсеместности. Шнуров в какой-то момент тоже взялся подбивать ноздрю — но увлечение оказалось недолгим и быстро сошло на нет.

Коронным номером «Хлеба» стала «Свобода». Сокровенная вещь, звучащая на лучших минутах второго бусловского «Бумера», в новой версии превратилась в настоящую былину, в некое смысловое огниво всего альбома — кипеловский сэмпл был ликвидирован, вопль «я свободен» стали исполнять вживую, и этот хор напоминал спевку пожизненных зэков. «Свобода» стала второй общенациональной надрывной удачей Шнурова со времен песни «Мне бы в небо». Шнуров в очередной раз сочинил хит по мотивам чужой песни — почти как Генсбур со своей «Chanson de Prevert». «Свобода» была наиболее человечным номером с «Хлеба» — пластинки грохочущей, колючей и мизогинической. Все шнуровские альбомы были негласно посвящены конкретным особам, и только «Хлеб» посвящался не женщине, но разрыву с ней — у Шнурова с Акиньшиной к тому времени все уже было не слава богу, и под занавес 2006 года они расплевались окончательно.