Музыка джунглей

Ну что же, сказал себе каюкер, оказавшись на улице. Хорошая трость, стеклянная граната и бумеранг – не так уж и плохо. Уже можно потягаться с Подметалой на равных. Плюс ещё новообретённая способность летать… Кстати, неплохо было бы обзавестись велосипедными шортами. Конечно, набедренная повязка привычнее, но, с другой стороны, велосипедки замечательно растягиваются, и не нужно будет изображать из себя эксгибициониста каждый раз, раскрывая перепонку. Он остановился, припоминая, где находится ближайшая лавка спорттоваров; и в этот самый момент из стоявшей неподалёку телефонной кабинки раздался звонок.

* * *

По лесу разносилась тревожная дробь тамтамов. Поскольку всякий уважающий себя охотник джунглей должен понимать телеграфный код (так считал Свистоль), азбуку Морзе изучали в смоукеровской школе. И сейчас, вслушиваясь в разносящееся над рекой стаккато, он шевелил губами, припоминая расшифровку. «В-с-е-м, запятая, к-т-о н-а-с с-л-ы…»

– Чего хоть передают-то? – Пыха плюхнулся рядом с шаманом.

Юный смоукер потихоньку начал осваиваться в новой роли; по крайней мере, такого пиетета по отношению к Свистолю и Большому Папе, как раньше, он уже не испытывал. Пыха пока не слишком хорошо понимал, что от него ожидают. Направление на ближайшие несколько дней было известно – они поднимались вверх по течению, туда, где рос знаменитый Железный Занавес и обитало племя стиб.

– А сам-то что, код забыл? – мягко пожурил адмирала Свистоль.

Пыха громко зевнул и почесался.

– Да не то чтобы забыл, просто вслушиваться лень, – признался он.

– А вот я сейчас возьму да и назначу тебя, до кучи, главным телеграфистом на всё время путешествия, – задумчиво промолвил Свистоль после долгой-долгой паузы. – И каждый час будешь нам всем докладывать, что нового слышно.

Пыха заёрзал.

– Нельзя так с людьми поступать, – буркнул он. – Не по-смоукеровски это.

– С некоторыми отдельными лентяями только так и можно. Давай-ка, вспоминай, чему вас учили!

– Гм… – Пыха вслушался в далёкое глуховатое таканье. – Значит… «М-ы-с-о-в-с-е-х-с-т-о-р-о-н-о-к-р-у-ж-е-н-ы-в-о-д-о-и краткое» Мы… Со всех сторон… Окружены водой, так, что ли?

– Угу. Они это всё время гонят в эфир. Остров, мол, у них маленький, и всё такое. Просят помощи.

– Так, может, возьмём их к себе?

– Нет, – жестко ответил шаман. – У нас договорённость со стиб. А места и так мало.

– Ну потеснимся…

– Слушай, ты ведь в охотниках совсем недавно, так?

– Верно, – Пыха героически шмыгнул носом. – А что?

– А то, что ты и понятия не имеешь, кто там, на острове. Может, они с радостью покидают нас всех в воду, а сами поплывут по своим делам.

– Ну да! – не поверил Пыха.

– Всякое может быть. Стибки, конечно, тоже не подарок, но всё же никогда не поступят подобным образом.

– Гм… А за что их все так не любят? Я только и слышу: стиб такие, стиб сякие… А попросишь кого-нибудь про них рассказать – сморщатся, как будто вместо табаку мох в трубку забили.

– Да пакостники потому что, – с досадой сказал Свистоль. – Другие племена, они как? Если чужака увидят – тот для них либо враг, либо добыча. То есть или бежать от него надо и прятаться, или, наоборот, в плен там брать или ещё что… А для стиб ты просто ходячий прикол. Как начнут издеваться… Мимо них даже плавать по реке перестали, через опасные места теперь пробираются, в обход.

– Зачем они так делают?!

– А зачем мы курим? – пожал плечами Свистоль. – Они иначе просто не могут. Им это в удовольствие.

– Странно как-то, – вздохнул Пыха. – Ну, если два племени поссорились да на тропу войны вышли – оно понятно: копья там, дубинки у всех. Они быстро разберутся, – кто был не прав. А стибки что же? Раз их все так не любят, объединились бы и того…

– А Железный Занавес на что? Если б не он, давно бы уже их всех повывели.

– Да что это за Занавес такой? Сколько уже слышу: Железный Занавес, Железный Занавес…

– Ты сам скоро всё увидишь. – И шаман замолк. Поняв, что от Свистоля больше ничего не добьёшься, Пыха пристал с расспросами к Большому Папе. Однако тот лишь усмехнулся в густые усы:

– Спустя пару дней узришь сию диковину собственными глазами, молодой человек.