Музыка горячей воды

– Иногда просто опускаешься на дно ужаса, задираешь лапки – а все равно никак не сдохнешь,- ответил Луи.

– Альберт изнасиловал толстую даму,- пояснила Майра.- Видел бы, как он ее всеми своими руками облапал. Ну и видок был у тебя, Альберт.

Альберт застонал – видимо, ему стало тоскливо.

– Допился до того, что его из цирка выгнали,- допился и донасиловался. Даже из цирка, ебаный в рот, выперли. Теперь живет на пособие.

– Никак мне в общество не вписаться. Я не расположен к человечеству. У меня нет желания подчиняться норме, нет приверженности ничему, подлинной цели в жизни нет.

Альберт подошел к телефону. Он держал трубку в одной руке, «Ежедневную программу скачек» – в другой, сигарету – в третьей, а стакан – в четвертой.

– Джек? Ну. Это Альберт. Слушай, я хочу Хрусткую Мощь, два на победителя в первом. Дай мне Пылающего Лорда, два по всем в четвертом, Молотобойное Правосудие – пять на победителя в седьмом. И еще Благородную Чешуйку – пять на победителя и пять по месту в девятом.- Он повесил трубку.- Тело меня грызет с одной стороны, а дух – с другой.

– Как у тебя на бегах, Альберт? – спросила Майра.

– Поднялся на сорок дубов. У меня новая игра. Я как-то ночью ее вычислил, когда не мог заснуть. Лежу – и тут она мне открылась, как книжка. Если у меня все станет еще лучше, мои ставки принимать не будут. Я, конечно, всегда могу съездить на ипподром и поставить там, но…

– Что, Альберт?

– Ох, елки…

– Ты о чем, Альберт?

– ТАМ ЖЕ ПЯЛЯТСЯ! БОГА РАДИ, НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?

– Прости, Альберт.

– Не проси прощения. Не нужна мне твоя жалость!

– Ладно. Без жалости.

– Ты такая тупая, что так бы тебе и вмазал.

– Вмазать – это ты запросто. Столько рук как-никак.

– Не искушай меня,- сказал Альберт.

Он допил, потом сходил и смешал себе еще. Потом сел. Луи ничего не говорил. Нужно, решил он, что-нибудь сказать.

– Тебе, Альберт, боксом бы заняться. Две лишние руки – это же будет ужас.

– Не остри, козел.

Майра начислила Луи еще. Посидели, помолчали. Затем Альберт поднял голову. Посмотрел на Майру.

– Ты с этим парнем ебешься?

– Нет, Альберт, не ебусь. Я же тебя люблю, сам знаешь.

– Ничего я не знаю.

– Знаешь, Альберт,- я тебя люблю.- Майра подошла и села Альберту на колени.- Ты такой обидчивый. Я тебя не жалею, Альберт, я тебя люблю.

Она его поцеловала.

– И я тебя люблю, малышка,- сказал Альберт.

– Больше, чем любую другую?

– Больше, чем всех других!

Они опять поцеловались. То был до ужаса долгий поцелуй. В смысле – до ужаса долгий для Луи, который просто сидел со стаканом. Затем поднял руку и дотронулся до шишки над левым глазом. Тут ему немного скрутило кишки, он ушел в ванную и долго, медленно срал.

А когда вернулся, Майра и Альберт стояли посреди комнаты и целовались. Луи сел, взял бутылку Майры и стал смотреть. Верхние руки Альберта держали Майру в объятиях, а нижние задирали ей платье на талии и пробирались в трусики. Когда трусики с нее спали, Луи еще раз хлебнул из бутылки, поставил ее на пол, встал, добрел до двери и вышел вон.

В «Красном павлине» Луи уселся на любимый табурет. Подошел бармен.

– Ну, Луи, и как свиданка?

– Свиданка?

– С дамочкой.

– С дамочкой?

– Вы же вместе уходили, мужик. Ты ее это?

– Да нет, не совсем…

– Что не так?

– Что не так?

– Да, что у вас пошло не так?

– Дай-ка мне «кислого виски», Билли. Билли отошел смешивать. Потом принес Луи.

Никто ничего не сказал. Билли ушел к другому концу стойки и остался там. Луи взялся за стакан и сразу же влил в себя половину. Хороший напиток. Закурил, держа сигарету в одной руке. Стакан он держал в другой. Внутрь с улицы через дверь светило солнце. Смога не было. Славный будет денек. Гораздо лучше вчерашнего.

Белый пес наседает

Генри взял подушку, затолкал себе под спину и стал ждать. С тостом, джемом и кофе вошла Луиз. Тост был уже намазан маслом.

– Точно не хочешь яиц всмятку? – спросила она.

– Не, нормально. И так сойдет.

– Тебе съесть бы парочку.

– Ну хорошо.

Луиз вышла из спальни. Он уже вставал, в ванную ходил и видел, что его одежда развешена. Лита бы такого ни за что не сделала. А с Луиз и ебаться хорошо. Детей нет. Ему очень нравилось, как она все делает – мягко, тщательно. Лита же всегда набрасывалась – одни острые углы. Когда Луиз вернулась с яйцами, он спросил:

– Что такое?

– «Что такое» что?

– Ты их даже почистила. В смысле, чего ж муж с тобой развелся?

– Ой, погоди,- сказала она.- Кофе сбегает! – И выскочила из комнаты.

С ней можно классику слушать. Она играла на пианино. У нее были книжки: «Варварское божество» Альвареса*; «Жизнь Пикассо»; Э. Б. Уайт; э. э. каммингс; Т. С. Элиот; Паунд, Ибсен и т. д. и т. п. Даже девять его книжек. Может, как раз это и подкупало.

Луиз вернулась и тоже устроилась на кровати, поставив тарелку себе на колени.

* «Варварское божество» (The Savage God, 1972) – книга английского поэта, прозаика и критика Эла (Альфреда) Альвареса (р. 1929) о самоубийстве.

– А у тебя что не так с семейной жизнью?

– С которой? У меня их было пять.

– С последней. Лита.